— Куда подевался твой друг-лев? — раскуривая сигару, спросил он.

— О, Феакс какое-то время будет отсутствовать, я не знаю, когда он вернется. У него нет чувства времени.

Помолчали.

— Ты сегодня произнес необыкновенную речь, Роллин, — сказала принцесса.

— Спасибо, хотя мне самому она не показалась хорошей.

— Этого, милый, я не говорила.

— Так ты подразумевала, что речь была необыкновенно плохой?

— Нет. Просто необыкновенной — я в ней ничего не поняла. Понимаешь ли, — поспешила пояснить она, когда Хобарт пристально посмотрел на нее, — фея, моя крестная, преподнесла мне в качестве самого первого подарка ум. И, насколько я могу судить, все, что ты пытался сказать в последнем параграфе, укладывается в простую фразу «Не знаю».

— Так и есть, — улыбнулся Хобарт. — А фея-крестная — это метафора?

— Что? Твой язык все-таки не чистый логайский, в нем нет такого слова.

— Уверена?

— Абсолютно. Я ведь редактировала «Словарь современной Логайи», — спокойно ответила принцесса.

— Ну, я хотел спросить, феи действительно существуют?

— Конечно! Поскольку есть слово, значит должен существовать и предмет, который оно обозначает. По крайней мере, в моем случае. Крестную зовут Козикея, и она посещает нас ежегодно в мой день рождения — интересуется, как я поживаю.

— И что, фея дала тебе ум сразу и на всю жизнь?

— Почему нет? Вот Аксиус получил в придачу к достоинствам такие недостатки, как эгоизм и поверхностность суждений, поэтому просто обязан вести себя как законченный недалекий эгоист. Больше всех не повезло Измерену — ему достались нервозность, раздражительность и лживость.

— Поэтому ты предостерегала меня от излишнего доверия к нему?

— Да. Конечно, он не обманывает постоянно, отдать слишком много лживости одной душе было бы непрактично — но в важных вопросах он почти наверняка говорит неправду.

— Зачем же королю нужен такой работник?

— Потому что отец награжден приветливостью и добротой. И неважно, что говорят об Измерене, он всегда может рассчитывать на королевское милосердие.

— Да, когда я пытался вытянуть из него... — мыслил вслух Хобарт.

— Что сделать?

— Получить информацию о королевстве. Он стал нем, как рыба.

— У него есть какой-то план, я точно не знаю, но как-то связанный с проектом разоружения, — ненадолго задумавшись, сказала Аргуменда. — Думаю, он боится тебя и хочет отпугнуть. Самый логичный способ — сказать, что королевство обанкротилось, и со всех сторон ему угрожают варвары. К сожалению, это и на самом деле так, но канцлер физически не смог бы сказать всей правды. Поэтому его единственным выходом стало молчание.

Приз, однако, некондиционный, подумал Хобарт.

— Роллин, когда мы обсудим дату свадьбы и прочее? — тихий голос Аргуменды еле пробивался сквозь выпущенные им облака сигарного дыма.

— А мы вообще не будем это обсуждать, — ответил Хобарт. — Не хочу показаться жестоким, но пойми, что я не собираюсь предлагать тебе руку и сердце. — Он посмотрел в ее огромные голубые глаза и быстро отвел взгляд. — Извини, если обидел, но у меня есть собственные планы на ближайшее время, и в них нет места жене.

Голубые глаза наполнились слезами, однако принцесса не прервала его ни звуком, ни жестом. Слезы начали медленно стекать по щекам, одна за одной, кап-кап, через вполне определенные интервалы.

— Успокойся, пожалуйста, все совсем не так плохо. Пойми, что я не принадлежу твоему миру и очень хочу вернуться обратно в свой.

— Уверена, что могу составить твое счастье в любом мире, — нежно сказала она.

— О господи, как объяснить тебе: мы знакомы всего несколько часов, этого мало для любви!

— Я же люблю тебя, — прошептала принцесса.

— Но почему? Каким образом ты смогла полюбить меня?

— Принцессы всегда влюбляются в своих рыцарей. Когда я поняла, что ты — это он, мне больше ничего другого не оставалось, — она несколько картинно вздохнула. — Однако странный ты человек, но если и впрямь не хочешь меня, то и не надо. Любящий не может принудить любимого совершить то, что ему неприятно. Скажи только, чего ты хочешь?

— Объясню тебе хотя бы одну из причин, по которой я не могу на тебе жениться, Аргуменда, — немного поколебавшись, сказал Хобарт. — Ты красивая, умная, добрая и все такое, почти идеал. В этом вся проблема — ты слишком совершенна. У меня разовьется комплекс неполноценности в милю длиной.

— Не надо больше объяснений, любовь моя. Чего ты сам желаешь?

— В основном, вернуться назад. Для этого надо найти Гомона и устроить мне побег из Оролойи, желательно до возвращения Феакса.

— Причем тут Феакс?

— Он пригрозил мне съедением, если я попытаюсь оставить тебя.

— Хорошо, мой принц. Я попробую что-нибудь сделать.

— Огромное спасибо. И, пожалуйста, не говори ничего королю. Просто сообщи ему, что мы не торопимся, ладно?

— Ладно.

— Спокойной ночи. Я пойду.