Я молилась про себя, чтобы Арчи не уходил, не оставлял меня одну, но он собирался уйти, чтобы найти домработницу.

– Арчи.. – мой голос оборвался, и я больше не смогла ничего сказать.

Мы остались вдвоем в огромной гостиной с этим мужчиной, которого я хотела забыть, как страшный сон. Он стоял в шаге от меня, я видела лишь его начищенные ботинки и боялась встать с пола или даже поднять голову. Полагаю, он узнал меня. Страх и стыд от позора, в котором я оказалась, сковали меня по ногам и рукам. Единственное, что я сейчас желала это сбежать отсюда.

Он отец моего парня. Это не укладывалось в моей голове. Мне конец. Он все расскажет и Арчи с позором вышвырнет меня отсюда и из своей жизни.

Мужчина с издёвкой хмыкнул и перешагнул через осколки стекла, лежавшие возле меня. Мне хотелось врезать ему за это. Но злость моя совсем не от того. Он отец Арчи. Отец Арчи. Вот почему его лицо показалось мне знакомым. Если побрить этого мужчину то, станет понятно, почему я расплылась перед ним вчера. Алкоголь не в счёт. Я видела в нем своего парня. Наверное. Сомнение раздражало не меньше, чем высокомерие этого мужлана. Я чувствовала его спиной, кожей на голове. Его надменность буквально дышала мне в затылок.

Я слышала, как он отодвинул стул и сел на него. Я ощущала насмешливый взгляд за спиной.

Набрав в лёгкие воздуха, я встала и медленно обернулась. Он сидел во главе стола, откинувшись на спинку стула, и с любопытством наблюдал за мной. Он не просто чувствовал себя королем "вечеринки", он наслаждался этим всем. И, черт возьми, он все ещё казался мне привлекательным, даже когда я трезва. Сколько ему лет? То есть, сколько ему было, когда Арчи родился? Я бы не дала больше тридцати пяти.

– Ну, давайте, – выпалила я, – расскажите все Арчи и покончим с этим!

Он вскинул брови кверху, в его глазах, по-прежнему, плясали черти. Он глядел на меня, словно сорвал куш, и это пугало.

– Зачем мне это? Вероника.

Уголок его губ приподнялся слегка вверх, едва заметно.

– Я не буду стоять здесь и дрожать от страха перед Вами за ту нелепую ошибку, что совершила вчера.

– Хорошее решение.

– Что.. Что Вы за человек такой!? Покончим с этим сразу!

Он ухмыльнулся.

– За тобой должок.

– Что? Не травите меня, мистер..

– Шейн, меня зовут Шейн, Скарлетт, – он произнес мое имя с особой интонацией и интересом.

– Вот здесь, убери пожалуйста. Спасибо.

Я вздрогнула, когда Арчи вошёл вместе с Линн Хво.

– Вы уже познакомились?

– Где можно помыть руки?

– Скай, ты в порядке? На тебе лица нет.

– Я, просто, хочу помыть руки, Арчи, – голос как будто дрогнул.

Он молча взял мою руку и повел за собой. Мы вошли в ванную на первом этаже, Арчи открыл для меня воду в кране, я уставилась на раковину, и вчерашний вечер ужасом всплыл перед глазами.

– Он что-то сказал тебе? – с волнением спросил Арчи.

– Нет, нет. Я просто перенервничала. Не каждый день знакомлюсь с родителями своего парня, – я попыталась усмехнуться, но вышло так, словно меня могло стошнить.

Мы вернулись к столу, я едва держала себя в руках. Хотелось сбежать, но я понимала, что это лишь усугубит ситуацию. Он смотрел на нас. Этот Шейн. Его лицо не выражало никаких эмоций. Это, определенно, не вызвало доверия. Он снял пиджак и отдал его Линн Хво, оставшись в белой рубашке, похожей на ту, в которой он был вчера. Забудь об этом, Скай! Забудь!

Две верхние пуговицы были расстегнуты, и это придавало лёгкости его деловому виду. Словно он вообще ни о чем не волновался. В отличие от меня, его спокойствию можно было лишь позавидовать.

Моя мама называла меня мышкой, это бесило. А я не поверите, была проблемным подростком, поэтому в шестнадцать лет начала вульгарно краситься и носить вызывающую одежду, отец стал называть меня шлюхой. Возможно, он даже был прав. Я поймала себя на мысли, что разглядываю краем глаза отца Арчи.

Почему я, черт возьми, смотрю на него? Быстрее бы это закончилось!

– Так значит, Вы интересуетесь живописью, Скарлетт? – внезапно спросил он, положив в рот маленький кусочек запеченной рыбы.

– Скай, пожалуйста. Интересуюсь, немного.

Я старалась не смотреть на него и ковыряла приборами в тарелке, делая вид, будто ем.

– Кто Ваш любимый художник? Густав Климт, может быть, или..

– Не знаю, кто это, – сухо ответила я, не поднимая головы.

– Скай, это не тот, который рисовал тех кривых женщин? Тебе он нравился, вроде как, – влез Арчи, и мне захотелось его треснуть.