— Отец… Ну и что такого?! Мы погуляли… минут двадцать. Если бы не ваши… мы вернулись бы тихонько и никто бы не узнал.

— О вашей находке? О бункере?

Ивара передернуло:

— Да мы не поняли, что это бункер! Подумаешь, тайны… Мы бы молчали о вашем драгоценном…

Он запнулся. Не хотелось дерзить.

Тихонько пискнул сигнал. Тот, что со шрамом, вытащил из-за ворота тяжелый медальон на цепочке — Ивар разинул рот. Медальон был из настоящего рубинового камня, роскошная вещь, служившая, по-видимому, всего-навсего телефоном.

— Барракуда… — вполголоса бросил обладатель шрама. — Ответь Милице.

Усатый поддернул рукав, обнажая браслет белого металла, с зеленым камнем; прижал к уху динамик, поморщился, с усмешкой отозвался:

— Не трепыхайся… Я этим занимаюсь, понятно? Из этого дерьма всем нам будет конфетка… Да. Все, и не дергай меня по этому поводу. Отбой.

Браслет уже скрылся под отворотом широкого рукава, а Ивар только сейчас догадался закрыть рот. Динамик удобнее носить прямо в ухе, а белый металл и камень не выполняют никакой утилитарной функции — это попросту украшения… Самые дорогие и самые, пожалуй, безвкусные на весь Город…

— Вы… — выдавил из себя Ивар, — вы, собственно, кто такой?

Тот посмотрел на него, все еще усмехаясь:

— Я-то? Я, мальчик, здешний координатор. Самый главный, понятно?

— Самый главный, — глаза Ивара сузились, — самый главный в Городе и на Объектах — Командор Онов… У всех у нас один координатор, это ВАМ понятно?

Тот, кого звали Барракудой, перестал улыбаться:

— Нет, малыш.

Он замолчал, давая Ивару возможность подольше похлопать ресницами.

— Нет, малыш… Вот тут твоя главная ошибка. Ты говоришь не с гражданами Города. Не с людьми Командора. Более того — так получается, что мы отцу твоему враги.

Кажется, Ивар улыбнулся — глупо, бессмысленно. Интересно, кто в этой комнате сумасшедший?

— Мы — тигарды, — веско сказал Барракуда, и Ивару показалось, что это слово он слышал раньше. — Ты знаешь, что такое племя… народ?

— Я знаю, что такое свободное сообщество вольного Го…

— Тигарды, — жестко оборвал его Барракуда, — не имеют ничего общего ни с Городом, ни с вольным сообществом.

Последовала длинная пауза.

— Вы ненормальные, — сообщил Ивар слегка разочаровано. — Вы живете на объекте «Пустыня», во владении Города, вы не заметили?

Барракуда хмыкнул:

— Заметили… И поверь, мы этим тяготимся. И существуем, честно говоря, потому только, что твой папа до сих пор ничего о нас не знает…

Пауза повторилась — еще более тягостная; Барракуда требовательно глядел на Ивара выпуклыми, как линзы, глазами.

— Я не понимаю, — сказал Ивар просто потому, чтобы не молчать.

— Тогда запомни. Не можешь понять — запомни, приучи себя к мысли, что кроме Города, существует еще и Поселок…

— Ерунда, — сообщил Ивар с отвращением.

Выпуклые глаза Барракуды вдруг вспыхнули лихорадочно и зло; охваченный внезапным раздражением, он с перекошенным лицом подался вперед:

— Ерунда… Кто тебя звал сюда, щенок? Кто тебя звал, на катере с паролем, мимо орбитального сторожа, мимо вообще всяческих приличий?! Стоило днями и ночами растить свой росток, чтобы пришел случайный сопляк и въехал сапожонком!.. Шпионов, таких как ты с братиком, по военным законам сперва кидают в жидкое топливо…

— Барракуда, — тихо сказал большеротый.

— …А потом очень долго отмывают, — закончил тот неожиданно спокойно, даже мягко, с безмятежной улыбкой.

Ивар всхлипнул. Все его внутренности тугим болезненным комом провалились в самый низ живота.

Барракуда щелкнул языком и поинтересовался с отеческой заботой:

— Тебе, может быть, захотелось справить естественную надобность? — и приглашающе кивнул на узкую дверь уборной.

Ивар рассвирепел — и это помогло ему перебороть приступ страха. Стиснул зубы, заставляя себя расслабиться. Гордо вскинул голову. Вспомнил лицо отца. Процедил сквозь зубы:

— Дальше?

Барракуда и большеротый переглянулись.

— Дальше — просто, — сказал Барракуда со вздохом. — Ты нам не нужен, но если мы тебя отпустим, ты сразу же выдашь папе нашу маленькую тайну… Или нет?

Он прищурился, и усы его встали дыбом.

— Да, — заявил Ивар с отвращением.

Барракуда радостно закивал:

— Конечно. Хотя брат твой в этом случае обещал хранить молчание. Возможно, он не прав?

Ивара бил озноб; прерывисто вздохнув, он обхватил руками плечи. От него хотели чего-то — и не объясняли, чего; вился длинный, бессмысленный, тошнотворно противный разговор.