Вот и всё. Открывая папку, будто во сне наблюдаю, как уводят брыкающегося Морриса. К нему будет применено пристальное дознание, а затем вынесен приговор соразмерно поступку.

Cекретарь выходит следом за обвиняемым, плотно притворяя за собой дверь. Вздыхая, я достаю из папки лист бумаги, переносное перо. Писанины здесь, конечно…

– Не любите насильников? – раздается над самым ухом.

– Не люблю, – соглашаюсь я и всё таки поднимаю голову.

Первое, что выхватывает мой взгляд – глаза. Продолговатые, с кошачьим разрезом, зеленые. Красивые. К ним прилагается четко очерченный овал лица, тонкий нос с чуть раздутыми, хищными ноздрями и подбородок с ямочкой. Темные волосы, забранные назад, довершают картину.

– Вам следовало уйти порталом. Положено по протоколу.

– Не люблю протоколы, – хрипло смеется инквизитор, – по правилам, я обязан воспользоваться им единожды во время заседания. Я воспользовался.

Хитро. Усмехаюсь, перевожу взгляд на бумагу и тут же тухну.

– В таком случае, можете покинуть допросную через дверь.

– Пожалуй, так и сделаю, – в его голосе все ещё сквозит улыбка, – мы с вами ещё увидимся, мисс Локуэл?

– Разумеется, – киваю я, выводя первые символы на бумаге, – на дежурствах.

– И всё?

– Я не задействована в пристальном дознании, – качаю головой я, – но там вам знакомств хватит. А теперь простите, мистер…

– Максвелл, – ещё раз повторяет он, хоть я и готова поклясться, что он понял мою небольшую уловку, – можно просто по имени – Риндан. Так не забудете.

– Благодарю… мистер Максвелл, – я подвигаю лампу, – я запомню. И хорошего вечера.

Я провожу за бумагами остаток дежурства. Срочных вызовов нет, а с теми, что есть, справятся утренние дознаватели. Заполняя страницу за страницей размашистым почерком, я расслабляюсь, погружаясь в свои мысли и ничуть не удивляюсь, внезапно обнаружив себя размышляющей о новом инквизиторе.

Интересный. Высокий, статный. Умный – дураков в инквизиторы не берут, тем более в дежурные. Это только в столице ставят во главу угла дар. А чем дальше в глубинку, тем больше мозгов требуется. Да и не прикроет никто в случае ошибки.

Писанина внезапно заканчивается и некоторое время я растерянно кручу в руках перо. Да, не удивительно, что мысли увели меня не туда. Два месяца без мужчины – для женщины не срок, а вот для дознавателя – целая вечность. Cовсем скоро – и я это чувствую, – эмоции, которые я в таком обилии собираю у задержанных, начнут сводить меня с ума. C неделю я смогу продержаться на зельях, ещё пару дней – на алкоголе, но потом за меня никто гроша ломаного не даст.

А значит, нужно начинать искать уже сейчас.

Я вздыхаю – хорошо инквизиторам, у них свои способы избавления от накопленного. Уж не знаю, как они это делают, но им постоянные контакты и не нужны. Жаль, не понимала этого в свое время.

А значит, придется зайти к Тревору – правда, контракты на любовь в последнее время он закрывает все реже.

Перед тем, как посетить свой кабинет, я заворачиваю за угол и по крутой лестнице спускаюсь вниз. Подземелье встречает сыростью и запахом мицелия. Но хотя бы тепло – приказ кардинала о дополнительном отоплении действует. Киваю в ответ на немые указания дежурного гвардейца и заглядываю в окошко ближайшей двери. Терра спит – закутавшись в одеяло, она лежит на кровати и лишь свет из коридора освещает её заплаканное лицо.

– Кормили? – обращаюсь к дежурному.

Тот согласно кивает:

– Щи, хлеб, картошка. Надолго она здесь?

– Недели на две две, – я поджимаю губы. Девушку жаль – но на время пристального дознания она останется в крепости: гвардейцев сейчас мало, а кардинал не любит впустую растрачивать человеческие ресурсы в поисках сбежавших свидетелей.

– Какие распоряжения будут?

Молодой парень мнется – если не будет, на кого сослаться, старшие товарищи быстро помогут определиться с судьбой служанки.

– Под мою личную защиту. Выделить одежду и обеспечить прогулки дважды в день.

Лицо гвардейца расцветает – разрешение на перенос ответственности получен.

Больше здесь оставаться незачем. Пожелав охраннику хорошего дежурства, поднимаюсь в свой кабинет и запираю документы в огромный сейф, занимающий половину стены. Обегаю взглядом комнату, опрокидываю стакан с недопитой водой над чахлым каланхоэ и, подхватив с вешалки шубку, закрываю дверь.

На выходе меня догоняет голос.

– Домой, мисс Локуэл?

– Да, – согласно киваю, – хороших выходных, мистер Максвелл.

Дверь за моей спиной закрывается, отрезая меня – пусть и над ничтожных два дня – от опостылевшего института дознания.

Прямо во дворе крепости ребятишки бросаются снежками. Поодаль стоит скособоченный снеговик с двумя ветками вместо рук. На месте привычной морковки – ещё одна палка. Усмехаюсь, проходя мимо – первым снегом в этом году завалило не только столицу, нам тоже досталось. Ну и славно – меньше промозглой сырости поздней осени, которая у нас зачастую и заменяет зиму.