— Да ладно, пусть скажет, — он взял меня за руку и прокрутил вокруг своей оси. — Могу накинуть еще сотку.

— Ника. Девочку зовут Ника. И поосторожнее с ней, вы ее, пожалуйста, не попортите!

— Это уж как пойдет, — хищно ухмыльнулся Трой, а я чуть не взвыла волком — раздирающе и тоскливо. — Ника…

Пропустив меня вперед, он шел за мной, и, поднимаясь по лестнице, я каждой клеточкой тела чувствовала его взгляд. Разумеется, это был Кастор Трой и кто бы сомневался, что ему отдадут самые роскошные апартаменты во всем пансионате, оформленные каким-то именитым дизайнером интерьеров.

Но мне было вовсе не до того, чтобы разглядывать черные кирпичные стены и декоративные панно, футуристические светильники и пурпурный ковер на темном полу, а еще огромную низкую кровать с мягким бордовым изголовьем…

Раздражающий красный и стильный черный, преобладающие в колере спальни, ясно говорили, что она предназначена отнюдь не для отдыха.

Я замерла на ковре, словно сотканном из окровавленных роз, опустив глаза долу, не в силах не то, чтобы поднять взгляд — просто вдохнуть полной грудью, все еще до конца не веря в реальность происходящего.

Но он был реален, Кастор Трой был неумолимо, безнадежно реален, когда вольготно развалившись на оттоманке, сунул сигарету в уголок рта, и сказал: «Прикури».

Я беспомощно оглянулась по сторонам, и тут заметила на журнальном столике черный прямоугольник зажигалки. Яркое пламя танцевало в моих дрожащих пальцах, когда я наклонилась к Трою, ну и, само собой, я была не я, если б не выронила зажигалку, и она не завалилась далеко под оттоманку.

Поползав минут пять у Кастора Троя в ногах, я, слава небесам, наконец, нащупала матовый прямоугольник и извлекла на свет божий.

— Ты мне кое-кого напоминаешь, куколка. Очень, — заметил Трой и удержал меня за запястье, когда я, прикурив ему, хотела отойти. — Одну маленькую глупую девочку. Робкого зайчонка… Не знаешь, почему я в последнее время постоянно думаю о ней? Такая податливая и трепетная, так сладко пахнущая сливками и малиной… Интересная ты, куколка, правда. Не она, конечно. Но похожа. Чертовски похожа.

Вынудив меня опереться коленями и ладонями о прохладную кожу дивана, он опускает руку с сигаретой на мою спину, как на столик, и глубоко затягивается, откинувшись назад. Другой рукой Кастор Трой оглаживает мою попу и задирает юбку, обнажая бедра в чулках с подвязками и черные кружевные трусики.

Низ живота наполняется знакомой тягучей истомой, и я прогибаюсь еще сильнее — я практически легла грудью на его колени.

— Куришь? — внезапно спросил он, и поднес сигарету прямо к моим губам.

Шокированная до глубины души, я замотала головой. Вот уж что-что, а попробовать курить мне никогда в голову не приходило! Дисциплинированная и правильная Моника Калдер — такие вещи ни-ни!

— Попробуй, — велит Кастор Трой, и не подчиниться его гипнотическому голосу я не могу. — Видишь ли, куколка, я сторонник того, что в этой жизни нужно попробовать абсолютно все.

Держа пальцами левой руки сигарету, фильтр которой я обхватываю непослушными, немеющими губами, правой рукой он прикасается сквозь полоску трусиков к моему разбухшему, пульсирующему лону, и отводит кружево в сторону, глубоко погружаясь в мою влажную мякоть.

Закашлявшись от густого дыма, наполнившего мои лёгкие, и непривычного, крепкого запаха, я отворачиваюсь от сигареты, но контраст этих ощущений — мерзости табака и растягивающей сладости между моих ног сводит с ума. Неосознанно насаживаясь бедрами на его пальцы — они оказываются внутри меня. И Кастор Трой, ухмыльнувшись, протягивает мне виски и говорит «Запей!».

Нет! Я не стану! Ты меня не заставишь, ублюдок!

Но он, отхлебнув прямо из горла бутылки, прикладывается к моим губам.

Жгучая жидкость из его рта вливается в мой рот, обжигая горло и пищевод, растекается внутри меня янтарным огнем, запахом торфа, дыма, дерева, зерна, апельсина, моря и свежескошенной травы.

Пару мгновений Трой медлит, а затем что-то меняется в нем, и, до боли надавив на мой затылок, он не дает мне отстраниться. Его жесткие губы вбирают мои губы, а язык вплетается в мой рот, извивается по моим зубам и языку, как будто он упырь и хочет меня сожрать.

Слишком сильно — мне не выдержать.

— Невозможно… — хрипло говорит Кастор Трой, за волосы на затылке отведя мою голову назад и вглядываясь в глаза. — Сними маску… Сними эту блядскую маску!

Ты зажмурься и лети…

Он не должен увидеть мое лицо.

Не должен! Все не может стать настолько плохо.

Пару секунд я остаюсь недвижима, словно в каком-то ступоре, а затем вскакиваю и бросаюсь наутек.

Очевидно, что-то у меня в рассудке помутилось, не иначе, потому что Кастор Трой, как и всегда, очень легко, просто и с удовольствием ловит меня и швыряет на кровать. Распластывая меня по постели, он со всей дури наваливается сверху и, зубами ухватив кружево маски, дергает ее вверх, открывая мое лицо.