— Софья Геннадьевна, к вам снова посетители, — объявляет медсестра и тут же уходит.

— Вот они, мои голубочки… Спасибо, что пришли, — тихо произносит Сонечка. — Вместе, молодцы. Послушались бабушку…

— Здравствуйте ещё раз, Софья Геннадьевна! Что это вы расклеились, а? — Стараюсь, чтобы мой голос звучал бодро и уверенно, однако внутри всё сжимается.

У Ники дрожат губы.

— Сонечка… Ну что же ты? — жалобно шепчет она.

— А Витя сегодня уже приезжал?

— Да, он недавно был. Ещё мы Риточку вызвали. Хочу, чтобы прилетела побыстрее… — с трудом отвечает бабуля.

Хм… По ходу, всё реально плохо. Если даже и Маргариту срочно выдёргивают из Швейцарии.

— Детки… Садитесь рядышком, милые мои.

Около кровати — большое кресло для посетителей. Секунду подумав, я усаживаюсь в него, тяну за руку Нику и заставляю сесть ко мне на колени. Обнимаю её за талию, сжимаю посильнее и чувствую, что мою девочку всю колотит. Ника едва сдерживается, чтобы не зарыдать.

Бабуля смотрит на нас с умилением:

— Вот и славно… Помирились. Прямо сердце радуется.

— Сонечка, да, мы помирились, — горячо кивает Ника и в доказательство целует меня в лоб и щёку. — Видишь. А ты что это придумала? Пожалуйста, поправляйся.

— Я стараюсь… стараюсь… Хочу ещё пожить, конечно. Так, пообещайте мне, что будете вместе. Вы идеальная пара. Не позволяйте обидам и недоразумениям разрушить ваш союз.

— Мы будем вместе, Сонечка! — страстно клянусь я, едва услышав её пожелание. — Я обожаю Нику и не хочу с ней расставаться ни на минуту. Сегодня же Ника переедет ко мне. Правда?

— Да, да, я перееду! — горячо кивает моя крошка.

— Слава Богу… Дети, вы даже не представляете, как порадовали бабушку… Лучшего подарка и не придумать. Спасибо вам, милые.

— Сонечка, ты только живи, — всхлипывает Ника, а я сильнее прижимаю её к себе и глажу по спине. — Пожалуйста! Соберись в кучку, сражайся.

— Да, солнышко, я… — Капельница булькает, Соня смотрит вверх, потом снова на нас. — Надо постараться. А вы поклянитесь, что больше никогда не будете ссориться.

— Клянёмся! — хором кричим мы с Никой.

Чтобы доказать серьёзность моих намерений, я тут же поворачиваю к себе Никино личико и накрываю её губы страстным поцелуем.

— Браво… Горько! — радостно шепчет Сонечка. — Вы ж мои дорогие…

В коридоре Ника начинает рыдать. Едва сдержалась, чтобы не расплакаться прямо у больничной кровати. Снова обнимаю, целую в мокрые щеки. Хватаю врача, который направляется к Соне, требую разъяснений по поводу здоровья бабули. Какой прогноз?

Здоровенный мужик в медицинской зелёной униформе и фонендоскопом на шее хмурится, отводит взгляд в сторону.

— Ну, что я вам могу сказать… Молитесь, — говорит он, а Ника после этой фразы зажимает рот ладонью. — Вы же понимаете — возраст. Но всё, что в наших силах, мы делаем, об этом можете не беспокоиться.

Да, не сомневаюсь, Витя, безусловно, устроил свою драгоценную бабулю в самую крутую клинику. Наверное, врачи тут хорошие.

Убитые, несчастные, выходим на крыльцо. Стоим, обнимаясь и целуясь. Насколько легче переносить удары судьбы вдвоём, быть друг для друга поддержкой… Снежинок всё больше, ветер раскачивает голые ветви деревьев, гонит по земле позёмку.

— А ты без шапки, Ника, как же так!

Напяливаю на малышку свою чёрную трикотажную шапку, и она неожиданно очень идёт моей малявке. Блестящие каштановые волосы выбиваются по бокам, спускаются на грудь. Вот только глаза полны слёз и мерцают, как два озера.

— Ты, правда, вернёшься ко мне?

Ника молча кивает.

— Прямо сейчас?

— Да.

— Поехали, заберём твои вещи, — выдыхаю я и не понимаю, как можно одновременно испытывать отчаяние и дикую радость. Страх за Сонечку переплетается с безумным восторгом — теперь мы с Никой снова вместе.

Вероника

Не знаю, как бы я провела эту ночь, если бы осталась одна. Наверное, рыдала бы до утра, вспоминая несчастную бледную Сонечку, лежащую под капельницей в больничной палате. Но прямо из клиники мы с Андреем поехали за вещами, я в очередной раз собрала сумки и вернулась в «Легион». С того момента мы не разрывали объятий, а жаркие поцелуи заменяли нам слова утешения и поддержки.