Владелицей над городом кружу!

Вам показалось это произволом?

Мой друг, я тоже им принадлежу.

***

Мне петербуржские мосты

Важнее всех вершин на свете!

И не от праздной красоты,

А то того, что вольный ветер

Живёт в причалах и дворах,

Скрипит чугунными цепями…

И на старинных образах

Над православными церквами

Гуляет словно господин,

Которому всегда подвластны

И тайны брошенных руин,

И тайны наших жизней частных.

Да будет он свидетель мне,

Моим подъёмам и паденьям,

Моим метаньям при Луне,

Словам моим и рассужденьям…

Мой питерский бессменный страж,

Свободней всех свобод на свете!

Меня, я знаю, не предашь,

Ведь ты не человек, ты ветер!

***

И Ангел Петропавловского шпиля,

И солнца свет, разбрызганный по водам,

и все мои не пройденные мили,

и все, ещё не взятые высоты!

Всё то, что так люблю теплом сердечным

Без ожиданий, и без всякой меры,

Мне дарит несказанную беспечность

И торжество любви твоей и веры.

***

Я хочу рисовать этот город великий

В перекрестье разлетов его площадей!

Узнаваемый дух и всегда многоликий,

Иногда только мой, и однажды – ничей…

Мне родная Нева словно кровью под кожей

Целой жизнью, как сердцем влюблённым, стучит:

Я такая, как ты, мы с тобой так похожи –

Это питерский дух в нас мятежно бурлит!

Если нету покоя, и Бог с ним, с покоем,

Я могу и с покоем, и, знаете, без.

Нет достойных – пускай! Я могу без достойных!

Не могу без любви и без правды небес!

***

Третий снег над моей головой.

Вечный город и Родина писем.

Все, что он мне вчера перечислил,

Я уже паковала с собой…

Третий снег над моей головой.

Ожидает Манежная площадь,

Стоя дремлет забытая лошадь,

Снится ей голубой водопой,

Третий снег над моей головой.

Тайна снега… Чуть дрогнет в камине

Чьё-то тихое нежное имя

Обещанием встречи с тобой.

Третий снег над моей головой.

В ожидании первых трезвучий

Он уже завальсировал с тучей,

Одевая подходы домой.

Дивен снег над моей головой.

***

Двадцать два по Москве.

О любви и с мечтой,

Не дождавшись весны

У узорчатой форточки,

Кареглазой,

Но бледноволосой зимой

Обернувшись пою

Певчей птицей на жёрдочке.

Я пою про тепло,

А изысканный снег

Вензелями кружит

И плетёт своё творчество.

И какой-то нелепый

Смешной человек

В снег обронит слова

Медяками пророчества.

Двадцать два по Москве

За морозным стеклом

Зазвучал и осип

мой ли голос простуженный?

Это снегу и мне

Ничего ни по чём,

Он из песен моих

Доплетёт своё кружево.

***

В этом доме, как прежде стоят часы.

И никем не преданный не поймет,

Что как только жизнь встает на весы,

Вот тогда и часы замедляют ход.

Если верить старцам, и опыт друг.

То вполне возможна живая новь.

Но до свадьбы в дом не зови подруг,

И никогда на весы не клади любовь.

***

А может, забыть о них?

Неполных шестнадцать лет

Вплести в основной стих

И выдать его земле,

Как вирус, что лечит боль,

Собой истребляя смерть?

Предательство и Любовь

Сидят на моем столе…

И в вечности диалог…

И чьих-то бровей испуг…

И тот, кто кричал: "Бог!

Я верен, и я Твой друг",

Скукожился, как зерно,

И был посвящен золе…

И я наблюдаю вновь

Круги на моем столе.

И прежних позиций – крах!

Конец ознакомительного фрагмента.