– Так, говоришь, школу надо сжечь? Надо! Но осторожно. Запомни: немцы не дураки - могут заподозрить. Но, с другой стороны, школа - хорошее место, куда могут прийти связные.

Мы наладили постоянную связь с организацией Михаила Журавлева, в которую входили Лена и Матвей Шаройко, Григорий Бычинский, Мария Корниенко, Иван Кудрицкий и Николай Петроченко. Они, как и мы, совершали отдельные диверсии, вели разъяснительную работу среди населения.

Вскоре Серебрянская организация пополнилась, В ее ряды приняли Виктора Потеева, Нину Левенкову, Якова Якубова, моего брата Василька.

Занятия в школе шли, как говорится, через пень-колоду. Правда, учеников прибавилось, особенно в седьмом классе. Дело в том, что наши подпольщики стали агитировать за "новую школу". Комендатура и бургомистр часто требовали выделить подводы для доставки фуража и боеприпасов к линии фронта. Уедет парень - и ни его, ни лошади, ни телеги То ли угоняли ребят в Германию, то ли погибали в дороге. Надо было сохранить молодежь. Учеников же не брали в извоз. Вскоре юноши, у которых не пушок золотился на верхней губе, а чернели усы, возгорели желанием учиться в "новой школе".

Однажды Михаил Журавлев передал мне небольшой лис* бумаги.

– Ну, дорогой мой племянник, вот и начнем совместно работать. Поручи своим ребятам сделать полсотни экземпляров. Я своим уже дал задание.

Это была первая сводка Совинформбюро, которую я прочел после отступления наших.

– Где ты взял ее?
– спросил я Журавлева.

– Один знакомый передал...

– Не доверяешь, да?

– Не лезь в пузырь, Миша. Поговорю с ним: если он согласится, я сведу вас.

– Конспиратор...

– Ну уж так положено, извини. Ты не сердись, а действуй. Только писать печатными буквами, чтобы по почерку не могли определить, чьей руки работа.

С какой радостью перечитывали и переписывали эту сводку! Значит, Москва держится! Значит, врут немцы, что "Москау капут"!

2

Михаил Журавлев познакомил меня с Татьяной Федоровной Корниенко. Мы "нечаянно" встретились, когда я из Сверженя возвращался в Серебрянку. Она была в стареньком ватнике. Голова повязана выцветшим клетчатым платком. На ногах - разбитые ботинки. Крестьянка-старушка, да и только - так могло показаться с первого взгляда. Кстати, в то время многие одевались в лохмотья, чтобы не привлекать внимания гитлеровцев. Корниенко была секретарем партийной организации в местечке Свержень. В начале войны ее вызвали в райком и сказали: "В случае оккупации района останетесь здесь для создания подполья, ребенка и мать эвакуируем в тыл". После этого Татьяна Федоровна была в Гомельском обкоме партии на инструктаже по ведению подпольной работы в тылу врага. Там ей выдали документы о том, что она якобы выпущена из тюрьмы.

Через неделю после захвата немцами Журавичского района Корниенко пришла на место явки, в федоровский лес. Встретилась с лесником Никитой Васильевым. От него узнала, что некоторые товарищи из районного актива сейчас живут в деревнях на полулегальном положении. Значит, есть с кем начинать работу! Татьяна Федоровна имела встречи с Арсеном Бердниковым, Феодорой Марковой, Власом Прохоровым и другими коммунистами. Мать и ребенка Корниенко не успели эвакуировать. Поэтому Татьяна Федоровна стала жить в Свержене. Она помогла создать здесь комсомольскую организацию, рекомендовала Михаила Журавлева руководителем подполья.

Недавно к ней заходил секретарь Рогачевского райкома комсомола Адам Андреевич Бирюков, старый мой знакомый. Вместе учились в институте, только он шел на год впереди меня. Он обрадовал Татьяну Федоровну: в соседнем, Рогачевском районе уже действует подпольный райком партии. Бирюков пришел сюда разведать, создан ли Журавичский подпольный райком. Но райкома еще не было, действовали лишь партийные и комсомольские организации в Свержене и Серебрянке. Адам Андреевич посоветовал, как дальше вести работу (все-таки рогачевские подпольщики уже имели кое-какой опыт), оставил августовский номер "Правды".

Мы долго разговаривали с Татьяной Федоровной. Я рассказал о наших комсомольцах, о том, что уже сделали, в частности, что неделю назад ночью вместе с Иваном Потапенко и Михаилом Прохоровым под Хмеленцом спилили четыре телефонных столба и оборвали провода.

– Да вот в школе работаю, - пожаловался я.

– Не один ты послан на работу. Мы направили наших людей в различные организации, чтобы срывать замыслы оккупантов.

Я задумался, потом сказал:

– Ну а пятьдесят экземпляров Сводки Совинформбюро сегодня к вечеру будут готовы. Думаем отнести в Малашковичи, Юдичи, Сипоровку. Пять экземпляров передадим в Корму - скоро должна прийти к нам "в гости" Катюша.

– Только будьте осторожны. Главное, чтобы не было провалов. Берегите людей!

Своей осторожностью она напоминала Арсена Степановича Бердникова. Я понял, что непреложное правило в работе подпольщика - осторожность, осторожность и еще раз осторожность.

На следующее утро, будто растревоженные шершни, засуетились полицейские, старосты. Они шныряли по всем деревням, срывали, соскабливали сводки Совинформбюро. Но в комендатуру не спешили докладывать: знали, за такое гитлеровцы не погладят своих холуев по головке. Немецкие прихвостни в открытую говорили, что это дело рук подпольщиков и окруженцев, угрожали нам.