– Ну, во-первых, есть в тебе что-то кошачье: грация, быстрая реакция и даже коготки, спрятанные в сапогах, а так же шубка – прямо как кошачья шерстка. Во-вторых, у тебя походка как у играющего котенка, и, в-третьих, у кошек как раз такие большие красивые и как бы невинные глаза.

Приложив ладони к щекам, Василиса сморщила носик, – Ну ты прямо меня засыпал комплиментами, я сейчас вся покраснею!

– Котенок Василиса, хе-хе, буит кот Васька, – сократил Ли.

Девушка повернулась к нему, уперев кулачки в бока.

– А вот всяких там хорьковских бандитов и не спрашивали!

– Знаешь банду хорьков?

– Я же родилась в Хельмграде – с самого детства слышала о разных бандах. Хотя хорьки появились совсем недавно.

– Кстати, этого бандита я и обозвал Хорьком – здесь он все равно один, без банды. Правда ему больше подойдет кличка раздолбай или растяпа, особенно после вчерашнего!

Мы с Василисой засмеялись, а Ли зло пробормотал, чтобы по-хорошему оставили его Хорьком.

Тут я вспомнил, что Котенок вчера не была такой веселой, и решил выяснить, что же произошло.

– Слушай, Васька, – обратился к ней, она опять захихикала.

– Вчера ты была, по-моему, самым печальным человеком на свете, а сейчас вся сияешь как звезда – расскажи, в чем дело?

Улыбка испарилась с ее лица, и я уже было пожалел о том, что спросил. Но на мгновенье задумавшись, Василиса подарила улыбку и ответила, – Это длинная история, но я поведаю ее тебе во время завтрака, а сейчас хорошо бы сделать остановку – очень хочется в туалет.

Торопливо кивнув, я крикнул Рустаму, чтобы сделал привал как можно быстрее – сейчас он сидел за рулем. Вездеход вскоре остановился, и все вышли на свободу сибирской равнины. По пути я решил растолкать Охотника – тот буркнул, что тоже сейчас выйдет.

За бортом стояла прекрасная погода – разгулявшаяся метель совсем устала, лишь крупные пушинки лениво падали с голубовато-серого неба. Повсюду, насколько хватало глаз, расстилалось гладкое снежное море с застывшими волнами барханов, лишь позади еще виднелись рифы горного хребта, рядом с которым вчера проехали. Да по левую сторону от дороги, это как раз примерно на севере, можно было рассмотреть редкие островки молодых вечнозеленых деревьев. Я надеялся, что в скором будущем тайга вновь захватит эти ледяные пустоши, заселив их всевозможной живностью. Правда, теперь это будут уже совсем другие животные – вспомнить хотя бы, во что превратились северные олени…

Когда путешественники сели обратно в грузовик и занялись завтраком, я напомнил Василисе о данном обещании рассказать свою историю.

– Да, Васька, расшарься, чё те так хреново было в Хельме? – “поддержал” меня Ли.

Котенок повернулась к нему, сверкнув глазами, – Ну вообще-то я обещала рассказать только Ярику, а тут еще одна пара ушей образовалась!

Охотника она в расчет не взяла – его сейчас больше всего на свете интересовало, на сколько еще фляжек хватит канистры с коньяком. Он с великой осторожностью наполнял флягу, боясь пролить любимую жидкость мимо горлышка.

Хорек подбодрил девушку, похлопав ее по плечу, – Авай, базарь байку, я посля тож пробакланю кой-чё, типа нафига хорьку пёхать в лажовый Кеджис!

– Ну, хорошо, слушайте, – решилась Василиса.

Глава 6

Две истории

– Еще совсем недавно я жила в богатой, как вы уже поняли, семье. Даже больше: мой отец – один из самых обеспеченных людей Хельмграда, как и один из самых жестоких. Воспитывал он очень строго – все свое время я проводила на различных занятиях, погулять на улицу меня практически не выпускали, – начала Василиса, хлебнув горячего кофе, любезно предоставленного Шухратом.

– У меня не было настоящих друзей. Было, конечно, несколько симпатичных преподавателей, но дружбы они избегали – боялись моего отца.

– Так продолжалось до шестнадцати лет, когда в нашей семье появилась Анна. У нас умерла старая домработница, и отец нанял новую, молоденькую. Может, он хотел, что бы я подружилась с ней, и мне не было так одиноко. Но отец и представить себе не мог, как сильно мы сдружимся. Мы много времени проводили вместе: возились на кухне, занимались уборкой, играли в разные игры, постоянно болтали. Она научила меня шить и готовить, я научила ее читать и писать. Очень скоро мы стали с ней не разлей вода, и все было хорошо, пока меня не решили сосватать главе другой влиятельной семьи.

Задумавшись, девушка приостановила рассказ – нахлынули воспоминания о тех днях. Ей вспомнился один знаменательный случай, перевернувший с ног на голову всю жизнь, но он не предназначался для чужих ушей.

Она тогда лежала на кровати после ванны и листала довоенные журналы мод, весело болтая ногами. Из одежды на ней был лишь оранжевый шелковый халат, небрежно накинутый на спину. Когда со стороны двери послышался легкий шорох, Василиса резко повернула голову и увидела Анну в дверном проеме. Та тихо кралась, наверное, снова хотела ее напугать.