Землей управляют пришельцы, а люди живут на свалке. После гибели своего напарника искусственный полицейский 3-187 начинает бояться смерти. В нем пробуждается стремление к иной справедливости, чем заложено пришельцами в его разрушающейся личности. Он должен пройти долгий путь, чтобы познать себя.
i
Далекий гул очистных сооружений пронизывал ночь. На пороге слышимости зазвучал рев двигателей грузового межзвездного судна, уносящегося с Земли в безвоздушное пространство.
Между беспорядочными скоплениями лачуг петляли извилистые дорожки, каждый шаг взметал колючую пыль. Уродливыми грудами возвышался мусор – искореженные обломки неизвестных предметов, тысячелетия назад принадлежащих человечеству. В обнесенных заборами грязных дворах горели синие костры, выхватывая голубыми отблесками скопления разумных существ – выходцев из разных миров.
Свалочному населению не было до него никакого дела.
Острый конец ржавой проволоки, чуть не порвав рукав потертой куртки, долго дребезжал за спиной. Еще несколько поворотов, и знакомый путь привел его к нужной лачуге. Он постучал. Дверь со скрипом распахнулась, полог – кусок засаленной ткани – отлетел в сторону.
Подавшись назад, он поднял голову. Нам ним желтой горой бугрящихся мышц навис владелец лачуги.
– Ролаэф. – Он заслонил глаза ладонью, защищаясь от света, бьющего между пологом и стеной. – Я принес.
Владелец лачуги посмотрел ему в лицо.
– Хонг-Нге, тебя долго не было.
– Работа. – Хонг-Нге прошел за Ролаэфом в единственную комнату. На старой плитке грелась банка консервов, из-под вскрытой крышки распространялся вкусный запах. – Что готовишь?
Ролаэф выключил плитку.
– Где?
Хонг-Нге сел на самодельный табурет, тяжелый мешок, соскользнув с плеча, лязгнул об пол между ногами в сапогах, покрытых мерцающими ядовито-зелеными пятнами неустойчивого вещества.
– Где кристаллы? – Ролаэф разглядывал Хонг-Нге, обычного низкорослого тринтата с кожей, приобретшей пепельный налет от испарений неустойчивого вещества. Если Хонг-Нге замыслил ограбление, свернуть тонкую шею займет мгновение. – Ты искал их?
– Меня что, зря зовут искателем?
– Пренебрегай предположениями. От тебя воняет свалкой – не зря?
– Мы на свалке, кто бы говорил. – Хонг-Нге извлек из мешка сверток с тремя покрытыми окислами кристаллами. – Это с виду они такие, – искатель словно оправдывался. – Они целые, ячейки сохранились. Протри тряпкой – будут как новые.
Ролаэф повертел кристаллы.
– Следы от креплений. Они были в пенале. Где другие?
– Других нет.
– Ладно, не настаиваю. – Ролаэф склонился над коробками в углу. – Тебе с чем?
– С человечиной.
– Ты не за Чертой, не забывайся. – Ролаэф бросил искателю банку консервов. – В расчете?
– Белки… – пробормотал Хонг-Нге, поднеся банку к сдвоенному глазу. – «Недельный запас питательных соединений на естественной животной основе, – прочел он, – имущество Управления внутренних дел Земли. Употребить до…»
– Столько не живут, – перебил Ролаэф. – Пора бы привыкнуть, у меня других нет. В расчете?
– В расчете. – Хонг-Нге кивнул на коробки с консервами. Наполненные железным мусором ящики не вызывали у него любопытства. – Не бедствуешь, а? Обчищаешь полицейские склады? Не боишься, что самого ограбят? За такие отличные кристаллы надо бы брать двойную цену. Да, – он забросил мешок за спину, – вот я размечтался! Ну, работа ждет.
– Человечина. – Ролаэф остановил его на пороге. – Ты пошутил?
– Пока! – Исчезнув за пологом, Хонг-Нге хлопнул дверью.
Мысли о несчастном человечестве, употребляемом в пищу, не помешали Ролаэфу выскрести ложкой подогретое белковое месиво из консервной банки. Перед внутренним взором тянулась бесконечная свалка – опасная из-за неустойчивого вещества, меняющего свойства пространства-времени.
Поставив покрытые окислами кристаллы под пары очищающего раствора, Ролаэф включил запрещенное для частного применения охранное устройство со скорострельным излучателем – любой, кто проникнет в жилище, погибнет. Одевшись, он выбрался наружу. Издалека долетал смех детей – наверняка они поймали сытное насекомое.
Изгиб дорожки уперся в пологий берег. Река несла гнилую, вязкую жижу. Над ней клубился зловонный туман. Ролаэф пробрался к лачуге перевозчика.
У синего костра сутулился манкодр, накрытый рваным одеялом. Заметив Ролаэфа, он вскинул угловатую голову. Одеяло упало на землю, открыв черное тело с прижатым к груди старым охотничьим излучателем.
– Тну, мне бы в Ли-а-Шуну, – сказал Ролаэф. – Отвезешь? Не поздно?
Набросив на себя лохмотья, Тну поманил его. Они вышли к трухлявому причалу. Противоположенный берег покрывало неравномерное ядовито-зеленое мерцание неустойчивого вещества – нескончаемого источника расщепляемого топлива.