Шрифт:
Когда я был совсем маленьким, мама настояла, чтобы я учился не в ближайшей школе вместе с друзьями со двора, а в языковой гимназии с углубленным изучением английского. Я помню эти бесконечные десять минут езды на троллейбусе в школу и обратно, изо дня в день. Но, как оказалось потом, это того стоило.
В восьмом классе два моих друга записались в кружок программирования. Там были космические на тот момент персональные 286-е компьютеры. «Вот это да!» – подумал я и напросился в группу. Мы учили язык программирования Pascal. Учили, конечно, очень условно – чаще играли в игры. Правда, всю «старую школу» мы еще застали: запускали компьютеры с дискеты, учили DOS и Norton Commander. Там, в доме Юного Творчества [1] на Макаёнка, я увлекся программированием.
1
Речь идет о Республиканском Доме технического и художественного творчества учащейся молодежи, г. Минск.
Я хорошо помню момент, который изменил мое отношение к учебе.
Моя мама работала программистом в Научно-исследовательском институте электронно-вычислительных машин (НИИЭВМ). Раз в год в НИИЭВМ проходил день открытых дверей, когда можно было посмотреть на компьютеры, походить по коридорам и даже поиграть пять минут в первые компьютерные игры. В течение нескольких лет я был уверен, что у всех на работе именно так.
В девятом классе я был троечником и хулиганом, но произошло одно интересное событие. На уроке гражданской обороны нас повели на экскурсию в бомбоубежище завода «Термопласт». А после бомбоубежища провели по цехам. Завод выпускал изделия из пластмассы: ведра, дуршлаги и прочие полезные в хозяйстве вещи. Тогда, в 1990-х гг., цеха завода выглядели страшно. Все было в грязи, отовсюду раздавался лязг станков и грохот прессов. Стоял сильный горело-химический запах, и на вдохе покалывало в груди. По углам валялись запчасти, мусор и бракованные изделия. Среди всего этого с унылым видом ходили рабочие в кирзовых сапогах и телогрейках.
Контраст с маминой работой был настолько сильным, что в тот день я четко понял, что на заводе работать не хочу. И стал серьезно относиться к учебе.
И еще я прошел жесткую школу пионерского лагеря. С 12 до 14 лет каждое лето я ездил в лагерь «Звездный» в Радошковичах. Там я учился, как заслужить уважение сверстников в отряде и что бывает, если этого не случилось. Потом, с 15 до 18 лет, я работал в этом же лагере вожатым отряда. За лето проходило четыре смены. Это означало, что тебе нужно было четыре раза стать лидером новой группы детей, подружить их и создать команду, помогать во всем, решать проблемы и нести полную ответственность за этих маленьких людей.
В конце этой недолгой, но очень интересной карьеры детского педагога мне доверили самый маленький отряд из 30 детей пяти-шести лет. Это было замечательно. Главная задача заключалась в том, чтобы спланировать и провести с детьми яркий день, полный занятий и игр. Тогда наградой тебе было дружное сопение в 22:05, через пять минут после отбоя, и у тебя освобождался вечер для друзей и дискотеки, если ты не был дежурным по отряду. Сейчас я понимаю, что именно там, в пионерском лагере в Радошковичах, я получал свои первые уроки работы с людьми, лидерства, эмпатии и психологии.
Первые шаги в IT
К десятому классу мама убедила меня поступать в Белорусский государственный университет информатики и радиоэлектроники (БГУИР). Поскольку я учился в языковой гимназии, физика и математика у нас были очень слабенькие. Английский, конечно, в меня «вдолбили» хорошо, но для поступления в БГУИР он был не нужен. Отзанимавшись год на подготовительных курсах и с репетиторами, я отлично написал вступительные олимпиады по физике и математике и поступил на факультет информационных технологий и управления. Специальность – «автоматизированные системы обработки информации». По слухам, там было легче учиться.
В середине третьего курса ко мне пришло осознание, что университет в первую очередь дает теоретическую базу и сильную компанию ребят, на которых нужно равняться. Знания для трудоустройства нужно добывать самому, поэтому пора было что-то придумать с работой.
На соседней кафедре работали две студенческие лаборатории крупнейшей на тот момент минской IT-компании – IBA. В них занимались небожители! Я долго набирался смелости и, пересилив себя, однажды зашел в лабораторию Java:
– А можно к вам?
– Нет, все занято.
– Простите…
Вышел.
В тот момент подумал, что терять мне нечего, поэтому постучал в дверь с надписью: «Студенческая лаборатория Lotus Notes».
Вошел. Все были чем-то заняты. Меня заметили минут через пять.
– Тебе чего?
– Я… это… простите… можно к вам?
– Да. Вон свободное место. Садись.
Это было очень круто! Ребята занимались уже больше года и делали серьезные прототипы проектов на Lotus. Я читал, пробовал, спрашивал. Атмосфера была очень приятная и дружественная, все помогали друг другу.
Правда, через несколько месяцев обе лаборатории закрыли. Но в начале весны руководитель лаборатории Сергей Сергиеня позвонил мне и пригласил на собеседование в IBA. Им нужно было отобрать на работу двух студентов.
На интервью пришло человек 12. Все сильно волновались и нервно шутили. По знаниям Lotus я был где-то в середине группы и понимал, что шансов у меня нет. Всех пригласили в комнату к директору отделения. Он был лыс и страшен, как командир звездолета. Нам задали всего один неожиданный вопрос: