Полуночная роза

Роман, изданный в 45 странах.

В мире продано более 17 000 000 экземпляров книг Люсинды Райли.

Шорт-лист премии «Epic Novel» в категории «романтическая проза».

В романе «Полуночная роза» среди сверкающих дворцов индийских махарадж и величественных домов британских аристократов разворачивается история жизни девушки-простолюдинки по имени Анахита, чей путь от компаньонки принцессы до возлюбленной молодого лорда устлан удивительными приключениями, последствия которых будут занимать умы потомков даже полвека спустя, став поворотными моментами в их судьбе…

Дарджилинг, Индия, наши дни.

Анахите Чаван исполняется сто лет, и она просит своего правнука Ари, успешного бизнесмена, об одолжении.

Анахита всю жизнь хотела узнать, что случилось с ее первенцем, которого она потеряла совсем маленьким в Англии, вскоре после Первой мировой войны. Ей сказали, что ребенок погиб, но Анахита была уверена, что это ложь.

Когда Ари отправляется в Англию, перед ним открывается доселе неизвестная часть жизни Анахиты, чей путь повлиял даже на ход мировой истории.

«Потрясающе увлекательная книга, от которой невозможно оторваться.» WeLoveThisBook.co.uk

«Люсинда Райли – выдающийся писатель.» Sunday Express

«Люсинда Райли мастерски управляет поворотами сюжета.» The Independent

Сегодня мне исполняется сто лет. Я не только прожила целый век, но и встретила новое тысячелетие.

За окном, над вершинами Канченджанга, встает солнце, а я лежу в постели и улыбаюсь своим мыслям. Просто смешно. Будь я, например, изящным креслом, давно считалась бы антиквариатом. Меня бы отреставрировали, отполировали и выставили напоказ, чтобы все могли оценить мою красоту. К несчастью, с человеком такого не сделаешь. В отличие от произведений краснодеревщика наше тело с годами не становится прекраснее. Моя телесная оболочка превратилась в прохудившийся мешок с костями. Вся красота – глубоко внутри: накопившаяся за сто лет мудрость и сердце, которое бьется в такт с чувствами.

Ровно сто лет назад мои родители, как принято в Индии, попросили астрологов предсказать судьбу своей новорожденной дочери. По маминым словам, мне предрекли долгую жизнь, однако в тысяча девятисотом году мама с папой считали, что я проживу в лучшем случае лет шестьдесят.

Раздается негромкий стук в дверь. Моя верная служанка Кева принесла поднос с чаем «Английский завтрак» и кувшинчиком холодного молока. Пить чай по-английски – привычка, от которой я не смогла отказаться за семьдесят восемь лет жизни в Индии.

Я не отвечаю на стук, желая в это особенное утро подольше побыть наедине со своими мыслями. Кева наверняка захочет обговорить со мной события дня и потребует, чтобы я немедленно вставала с постели, торопясь привести меня в порядок, прежде чем начнут съезжаться гости.

Облака над заснеженными вершинами загораются розовым, и я устремляю взор в небеса в поисках ответа на вопрос, который задаю себе каждое утро уже семьдесят восемь лет.

Пожалуйста, пусть это будет сегодня, прошу я богов, потому что знаю: мой сын жив. Всегда знала, с того самого дня, когда увидела его в последний раз. Если бы он умер, я бы почувствовала. Я всегда чувствую, когда уходит кто-то из близких.

На глазах выступают слезы. Я поворачиваюсь к прикроватному столику, где стоит единственная сохранившаяся фотография моего первенца – двухгодовалый херувимчик улыбается, сидя у меня на руках. Этот снимок я получила от своей подруги Индиры вместе со свидетельством о смерти, через несколько недель после страшной новости.

Целую жизнь назад. Мой сын теперь тоже в преклонном возрасте. В октябре нынешнего года он отпразднует восемьдесят первый день рождения. Я всегда отличалась богатым воображением, но не могу представить его старым.

Решительно отвожу взгляд от фотографии: сегодня мне положено наслаждаться праздником, который устраивают в мою честь родные. Хотя почему-то именно в праздничные дни, когда я вижу дочь, внуков и правнуков, боль от потери сына становится еще невыносимее.

Все они уверены, что мой сын умер семьдесят восемь лет назад.

– Тебе ведь даже выдали свидетельство о смерти, оставь его покоиться с миром, – со вздохом говорит моя дочь Муна. – Радуйся, что у тебя есть мы.

Прошло столько лет; я знаю, что огорчаю Муну, и, по-своему, она права. Дочери хочется, чтобы мне хватало ее одной, она не понимает, что потерянный ребенок навсегда остается в материнском сердце.

А сегодня все пройдет так, как хочет моя дочь. Я буду принимать поздравления и радоваться, что стала прародительницей такой славной династии. Зачем докучать внукам рассказами о прошлом? Они ездят в быстрых мощных автомобилях, а их дети играют современными электронными игрушками. Им не интересно, что мы с Индирой скакали по горным тропам Дарджилинга верхом на лошадях, а электричество и водопровод считались роскошью. А как жадно я проглатывала любую самую потрепанную книгу, попавшую мне в руки! Молодежь раздражают истории о далеких временах. Они хотят жить настоящим, как в свое время и мы.

Думаю, большая часть моей семьи не слишком рада необходимости лететь через полстраны в гости к древней старухе, отмечающей сотый день рождения. Впрочем, возможно, я слишком строга к ним. Последние несколько лет я много размышляла о том, почему юные испытывают неловкость, встречаясь со старшим поколением. А ведь мы могли бы многому их научить.

Я догадалась, в чем дело: глядя на наши немощные тела, они видят, что готовит им будущее, понимают, что они, такие красивые и полные сил, когда-нибудь тоже увянут, и не задумываются о том, что получат взамен.