Я отпрыгиваю назад.

— Уйди отсюда! — шиплю я. — Оставь меня в покое! — мало ли что взбредет ему в голову, и вдруг все зайдет дальше, чем вчера.

В отличие от меня, с каждым часом он выглядит более разрушенным.

— Зачем ты завела меня так далеко, Эмилия? Настолько далеко, что я почти потерял себя? — хрипло говорит он. Во мне закипает горячая злость, но вдруг снова появляется этот голос, который говорит: «Он прав». Но потом я слышу тебя, Мейсон: «Нет, детка, это не твоя вина. Он просто ненормальный и слетел с катушек, этот маленький говнюк. Он хочет сломать тебя, чтобы ты больше никогда так не сделала».

— Ты хочешь сказать, что в том, что ты собирался вчера сделать — виновата я? — он вздрагивает, потому что у Райли все еще есть душа. В отличие от нас двоих, Мейсон.

— Я не должен был так поступать и не должен был так грубо обращаться с тобой. Мне жаль. Я полностью потерял контроль над собой. Это не твоя вина. Твоя вина только в том, что ты сводила меня с ума своими больными играми. Ты провоцировала меня и без конца бросала вызов. Такое ощущение, будто ты хотела, чтобы к тебе плохо относились, а видео просто добавило все остальное. Я просто хотел выплеснуть свой гнев на тебя и заставить тебя чувствовать то, что чувствую я. Это сводит меня с ума так же, как и то, что происходит сейчас. Не только ты и Мейсон затронуты, Эмилия. Не только вы страдаете, вернее ты, потому что тебя оторвали от его члена, но и я тоже. Черт, меня предали, почему, собственно, я должен оправдывать свои чувства, а не вы?

— Я не хочу с тобой разговаривать, Райли, — говорю я, и в этот момент понимаю, что между нами больше никогда ничего не может быть.

Слишком много всего произошло.

— Я хочу обратно мой телефон. Сейчас!

— Ты хочешь к нему, да, Эмилия? Ты хочешь вернуться к нему. Но я не могу этого допустить. Либо ты остаешься со мной, и мы попытаемся начать все с начала, либо...

— Либо что, Райли? Ты хочешь убить меня?

— Наверное, мне стоило бы это сделать, Эмилия... — о, Господи, он заводится.

— Значит, сделай это, Райли, хватит болтать! — о, Господи, я снова его провоцирую. Ну, конечно же. Зачем я каждый раз это делаю? Нормальный человек сейчас держал бы свой рот закрытым, правда? Что не так с моей головой?

На мгновение Райли выглядит так, будто собирается броситься на меня и сжимать горло так долго, пока я не перестану дышать. «Да, ваш отец работает в ФБР и наверняка может сделать это похожим на несчастный случай», — думаю я. Пожалуй, это был бы самый лучший вариант. Если бы меня не стало, ты был бы свободен, Мейсон, от меня и моего больного дерьма. И Райли тоже было бы лучше, не говоря уже о твоих бедных родителях, которые так много страдали из-за нас.

«Эмилия, не думай о глупостях! — снова говорит твой голос. — Я сказал, что приеду, значит приеду, а сейчас постарайся не натворить дерьма, Эмилия. Просто не разговаривай с ним, Эмилия!»

Райли резко дергает меня к себе, так что мы оказываемся нос к носу.

— Зачем ты постоянно провоцируешь меня, Эмилия? Что тебе от меня надо?

— Мне совершенно ничего от тебя не надо! — кричу ему. — Отпусти меня! — твой голос придает мне уверенности в себе, Мейсон, даже если тебя здесь нет. Но пальцы Райли сжимаются еще крепче. Думаю, он хочет увидеть, когда я покажу свою боль. Его веко дергается, Мейсон. Он теряет рассудок, и я надеюсь, что ты скоро приедешь. — Отпусти меня, Райли! — пытаюсь казаться равнодушной, но постепенно снова начинаю бояться. Не знаю, на что он способен в таком состоянии.

Его глаз все еще опухший, и он немного похож на горбуна из Нотр-Дама.

Как только раздается звонок в дверь, он сразу же отпускает меня, и я вздыхаю от облегчения и опускаюсь на подушки, потирая руку. Мое сердце стучит быстрее, потому что я надеюсь, что это ты, Мейсон. Сейчас тринадцать пятнадцать. Ты уже мог бы быть здесь.

Но из коридора я слышу не твой голос, а голос твоего отца, когда Райли нажимает на кнопку домофона.

— Райли, это я... — говорит мистер Раш, и Райли смотрит на меня большими глазами. Я слегка сжимаюсь. Он нажимает на зуммер и подходит ко мне, после того, как приоткрыл дверь.

— Уверен, он здесь, потому что Мейсон не мог сдержать язык за зубами, но ты ничего не расскажешь, Эмилия. Все это было просто игрой его ревнивого воображения! Я не сделал ничего, чего ты не хотела! Я и в самом деле ничего не сделал! Ты это поняла? — вижу голую панику в его глазах и киваю.

— Поняла! — я знаю, что мистер Раш, наверняка, не один, но, видимо, Райли об этом не знает. В следующее мгновение дверь с треском распахивается, ударяясь о стену.

— Мейсон, подожди! — зовет твой отец, но ты не ждешь. Ты врываешься в квартиру, как бешеный, прямо в сторону Райли, который как раз отвернулся от меня. Твои шаги размашистые, руки сжаты в кулаки, ноздри раздуты.

Твое лицо перекошено от злости, но я так рада тебя видеть. При этом никогда не думала, Мейсон, что мы дойдем до этой точки.

Ты молчишь. Худший знак. Когда ты ничего не говоришь, значит, злость переполняет тебя. Ты нокаутируешь Райли одним единственным ударом.

Я никогда не видела тебя таким. Потом ты смотришь на него сверху вниз, хочешь продолжить бить его, но твой отец оттаскивает тебя в сторону и говорит:

— Лежачих не бьют, Мейсон. Кроме того, наверняка теперь тебе стоит позаботиться о чем-то другом.