— Джоэль никогда в жизни не испытывал таких чувств, — парирую я и тут же проклинаю себя за то, что повелась на тупую «картофельное-пюре» аналогию Лэти.

Я еду со скоростью сорок километров в час при допустимых двадцати пяти.

— Он сказал, что ты особенная, — произносит Роуэн.

Мы с Лэти смотрим на нее, и только когда я замечаю ужас в ее глазах, решаюсь ударить по тормозам, чтобы избежать проезда на красный.

— Что он сказал?

Она вцепилась одной рукой в приборную панель, а другой — в подлокотник справа от нее.

— Можешь, пожалуйста, постараться не убить нас?

— Расскажи мне, что он сказал, и я подумаю об этом.

Роуэн по одному убирает пальцы с приборной панели и делает глубокий вдох, когда загорается зеленый, и я с легкостью жму на газ.

— Я спросила у него, почему он все время возвращается к тебе, тогда как ни с кем другим так не поступает, и он ответил, что ты особенная.

— Что бы это могло значить?

Роуэн качает головой.

— Я спросила, а он лишь улыбнулся и пожал плечами.

Типичный Джоэль. Я хмурюсь, глядя на дорогу, а Лэти напевает:

— Видите! Кар-тооо-фель-нооое пюре!

— Он полон чего-то, — отвечаю я, — но явно не картофельного пюре. Если он считает меня такой особенной, почему же он волочился за той шлюшкой прошлой ночью?

— Он выбирает тебя каждый раз, когда достает карту поцелуев в Королях, — парирует Роуэн, а я усмехаюсь.

— Он не особо сопротивляется, когда другие девушки выбирают его.

В последний раз, когда мы играли, одной сучке-фанатке чертовски повезло, и она вытащила все три карты поцелуев. Она выбирала Джоэля каждый. чертов. раз.

Лэти хихикает.

— Он держал твои волосы, когда тебя так разозлила эта ситуация, что ты упилась Маргаритами, и в итоге тебя выворачивало наизнанку.

— Видите? — протестую я. — Джоэль наполняет мой желудок Маргаритами, а не картофельным пюре.

— И блевотиной, — добавляет Роуэн, и я хохочу, останавливаясь на следующем светофоре без визга шин.

— И блевотиной.

Глава 4

«Я позвоню тебе».

Это были последние слова, сказанные Джоэлем в тот день, когда я высадила его у Адама. Это то, что он всегда говорит. Именно так он и делает, когда ему это удобно.

Порой я отвечаю на звонок, порой — нет.

И в течение последних полутора недель я бы ответила. Но он не звонил.

Так что ночью среды я по его вине зажимаюсь с парнем, который, очевидно, пережил в детстве какую-то жуткую аварию, и ему потребовалась экстренная пересадка языка, а в качестве доноров были доступны только коровы. Клянусь Богом, за всю мою жизнь у меня никогда не было так много языка во рту. Словно парень решил, что количество лучше качества, и посвятил всего себя приведению этой теории в действие. И под словами «всего себя» я подразумеваю весь. его. чертов. язык.

Я поворачиваю голову в сторону, и Коровий Язык, к счастью, припадает губами к шее. Я лежу на кровати в его комнате. Занятия на этой неделе были раздражающими. Работа в ресторане на этой неделе была раздражающей. Абсолютно ничего не слышать от Джоэля — раздражающе. Желание услышать что-то от него — раздражающе. Всю сегодняшнюю смену я думала о нем — постоянно проверяла телефон на наличие новых смс, хотя и отлично знала, что он, скорее всего, уже пыхтел в постели какой-нибудь девушки, — и поняла, что должна что-то с этим сделать.

Лэти был прав: Джоэль — проблема. Из-за него я чувствую себя... одинокой. Сумасшедшей. Отчаянной.

Коровий Язык, сообщивший мне, что его зовут Эйден, хоть мне это было и неинтересно, оказался очередным улыбнувшимся мне парнем после того, как я решила, что секс на одну ночь — именно то, что доктор прописал. Таким образом, он оказался тем, с кем я пошла домой. И решила, что если снова начну себя вести как прежняя я, то, возможно, и чувствовать себя начну так же. Единственная причина, по которой Джоэль казался тем самым парнем, имевшим значение, было то, что я сделала его таковым.

Хочу забыть его, и все же, когда смотрю в карие глаза Эйдена, не могу отделаться от желания, чтобы они были голубыми. Не могу отделаться от желания, чтобы его мягкие каштановые волосы стали светлым ирокезом. Чтобы из-за его улыбки мои внутренности превращались в горячую лаву, а не в едва теплую воду в ванной.

— Сними трусы, — говорю ему, и парень, не теряя времени, выполняет мой приказ. В свою очередь я снимаю свои и говорю ему взять презерватив.

— Дерьмо, — выдыхает он, его взгляд наполняется паникой. — У меня нет с собой.