– Я слышала, как ты говорила “Чарли”, – сказала она. – Это был папуля? Ты с папулей говорила?

Джейн опустилась на одно колено и протянула к Со-фи руки.

– Нет, солнышко. Папы нет. Я просто разговаривала кое с кем другим о твоем папе. Спрашивала, не помогут ли они нам отыскать гав.

– А, – отозвалась Софи, входя в тетушкины объятия. – Я по нему скучаю.

– Я знаю, милая, – сказала Джейн. Щекой она прижалась к девочкиной голове и ощутила, как сердце у нее рвется на части уже в третий раз за этот день. Проморгалась от слез и поцеловала Софи в макушку. – Но если моей подводке для глаз пиздец, ты опять отправишься к себе на перестой.

– Иди сюда, – произнесла Кэсси, опускаясь на корточки. – Иди к доброй мамочке. Поедим мороженого.

А в буддистском центре “Три драгоценности” мясоед Боб посмотрел на смолкший телефон, потом на Чарли.

– Подопытные зверьки? Грубовато.

Беличий Народец согласно закивал. Грубовато и впрямь.

– Джейн – очень травмированная личность, – ответил Чарли, пожимая плечами в знак извинения.

Боб оглядел Беличий Народец во всем блеске их нарядов и сумбуре запчастей.

– Будем под крыльцом, если понадобимся, – произнес он и потрюхал прочь из столовой. Беличий Народец потянулся за ним. Те, у кого имелись губы, обиженно дулись.

Когда последний удалился из комнаты, Чарли взглянул на Одри:

– Что-то происходит.

– Это явно.

– Я нужен моей дочери.

– Да понятно.

– Нужно найти ее собак.

– Тоже понятно.

– Но ей нельзя меня видеть таким.

– Могу сшить тебе новый наряд, – сказала Одри.

– Мне нужно тело.

– Я боялась, что ты это скажешь.

– Что-то происходит, – повторил Чарли. – Мне нужно поговорить с кем-то в деле.

Майк Салливэн проработал маляром на мосту Золотые Ворота уже двенадцать лет, когда встретился со своим первым прыгуном.

– Отойдите – или прыгну, – сказал пацан.

Пацаном он вообще-то не был. Судя по виду – ровесник Майка, чуть за тридцать, но цеплялся за поручень так, что казался очень неуверенным в себе и каким-то невзрослым. Кроме того, на нем был золотистый кардиган на пару размеров меньше нужного. Будто одевала его бабушка. Впотьмах.

Майк и раньше бывал на мосту, когда на него выходили прыгуны. Кого-нибудь упускали в среднем раз в две недели, и он даже видел, но что еще страшнее – слышал, как пара их ударялась о воду; но все они обычно прыгали через пешеходные перила на уровне дороги, а не отсюда, с вершины пилона. Это у Майка была такая первая встреча лицом к лицу, и он изо всех сил пытался вспо-мнить, чему их учили на семинаре.

– Постойте, – сказал Майк. – Давайте все обсудим.

– Я не желаю ничего обсуждать. Особенно с вами. Вы вообще кто – маляр?

– Ну да, – сразу ощетинившись, ответил Майк. Это хорошая работа. Оранжево, часто холодно – но все равно же хорошо.

– Я не желаю ничего обсуждать с человеком, который красит мост в оранжевый цвет. Все время, снова и снова. Что такого вы можете сказать, что подарило бы мне надежду? Вы должны стоять по эту сторону перил вместе со мной.

– Тогда ладно. Может, стоит позвонить на какую-нибудь горячую линию?

– У меня нет телефона.

Ну кто станет выходить сейчас на улицу без телефона? Да этот парень совсем какой-то лох. Но все равно, если удастся подобраться поближе, возможно, Майк сумеет его схватить. Перетащить обратно через перила. Он отстегнул страховочный трос слева, прицепил его к вертикальной стойке, затем отстегнул и правый трос и сделал с ним то же самое. У всех было по два страховочных троса с большими карабинами из нержавейки на концах, чтобы работник всегда оставался прицеплен к мосту.

Теперь от него до вершины пилона оставалось несколько последних шагов. Он бы мог пройти вверх по ванте и добраться до парня в дурацком свитере. В его бригаде один маляр перегнулся через пешеходное ограждение и поймал одну прыгунью, втащил ее обратно за шиворот. Парковая служба вручила ему медаль.

– Можете с моего позвонить, – предложил Майк. Он похлопал по мобильнику в чехле, что был пристегнут к его поясу.

– Не трогайте рацию, – сказал чувак в свитере.

Ремонтная бригада пользовалась рациями для оперативной связи, и Майку бы следовало сообщить о прыгуне прежде, чем вступать с ним в беседу, но он шел вверх по ванте более-менее на автопилоте, не особенно озираясь, и не заметил пацана, пока не добрался почти доверху.

– Нет-нет, это просто телефон, – сказал Майк. Он снял с руки рабочую кожаную перчатку и вынул мобильник из холщового чехла. – Смотрите, у меня даже номер уже есть. – Он очень надеялся, что номер у него действительно есть. Однажды утром после смены начальство заставило всех ввести номера горячих линий по самоубийству в телефоны, но случилось это два года назад. Майк не был уверен, что номер у него в аппаратике сохранился.

Сохранился. Он нажал на кнопку вызова.

– Держись, браток. Подержись еще чуточку.