–Он совсем мал, я куплю ему другие игрушки. А теперь ступай в свою комнату,– распорядился отец ребёнка.

Когда мальчик вышел, Ральф разлил ещё виски, и переспросил:

–У тебя есть внебрачный сын или ты собрался кого-то усыновить?

–У меня есть внебрачный сын. И он будет моим!– с этим признаньем Арчибальд выпил залпом.

–Не могу поверить! Ты так бегал за матерью Лайла, что я был уверен – вот кто действительно любит от души свою Мэйган, и не способен на измену!

–Вспомни подробности моей женитьбы.

–Ты добивался Мэйган, будучи сопляком.

–Вот именно! Увлечённость давно прошла к моменту женитьбы, но я дал слово джентльмена её родителям, что, как только мне исполнится 18, то я сразу играю свадьбу с их дочерью. Тогда мне было 13, а Мэйган 19, у неё был самый возраст для замужества, но она ждала моего взросления. Ещё бы богатый и родовитый граф на дороге не валяется! Затем мне стало 18, а ей 24.

–Но она была ещё свежа и красива…Очень милая блондиночка была…

–Но мои чувства к тому времени перегорели!

–И кто же разжёг твои чувства? Актриска?

–Хуже. Цыганка.

–Да ну!

–Я кутил за городом с друзьями, а тут табор, я сдуру вступил в отношения с одной…да так понравилось, что я стал тайком бегать в табор…Пока не появился Алан.

–Твой сын?

–Мой сын. Она украла моего Алана. Табор уехал, и она сбежала, украв Алана. Я никому этого не рассказывал…Но ты тоже отличился с Амандой, да, Ральф? Я сразу прикинул, что с момента вашего визита к Бирнам, сестрёнка Аманда родила аккурат через 8 месяцев, видно, не доносила…

–Так ты отдашь Зарон мне?

–Раз ты – отец, то имеешь прав больше, чем дядя. Забирай. Не обижай, иначе, приеду и увезу её обратно в Англию. Пусть капитал барона Бирна будет здесь, в Англии, в надёжном банке, послужит приданым к свадьбе Зарон. Передай на Ямайке моему кузену Чарльзу Ховарду Карллайлу моё почтенье, и поцелуй своих детей от меня, Ральф.

–Ты – человечище, Арчи. Ты знаешь об этом?

Утром Зарон в сопровождении служанки вошла в столовую. И увидела там не только дядю Арчибальда, но и незнакомца. На огромного великана девочка поглядывала с опаской. Но вот гигант широко, по-доброму, улыбнулся и достал из корзины фрукты и сладости, протянул испуганной девчурке. Ребёнок улыбнулся в ответ и глаза её загорелись доверием.

И она согласилась с незнакомцем ехать на далёкий, чудесный остров, где много таких же фруктов и весёлых детей.

По дороге к порту, который находился ниже по течению Темзы, карета еле плелась, так как округа Лондона превратилась в лагерь беженцев. Люди в обозах со скарбом покидали город. И этими телегами была забита вся дорога.

После тряски в карете, Ральф Мак Кормик с племянницей вышли на мостовую. До них доносился морской прибой.

Девочка радостно запрыгала.

–Море! Рядом море! Дядя Ральф, пойдёмте быстрее на пристань!

–Не терпится увидеть кораблики?

–Хочу увидеть бескрайние просторы воды.

Барон Мак Кормик отвёз Зарон на причал.

–Это ещё река Темза, но скоро мы сядем на корабль, и выплывем в океан,– пояснял дядя.

Разглядывая матросов и грузчиков, девочка заметила:

–Какие вокруг серьёзные дядьки.

–Да, им не разрешают смеяться и разговаривать во время работы.

–Как страшно, когда тебе что-то запрещают,– совершенно серьёзно и даже ошеломлённо сказал ребёнок.

–Эти суровые матросы очень опасны, они не любят маленьких девочек. Из каюты одна не выходи, эти дядьки могут тебя разорвать,– пугал барон.

–Ужас.

–Если хочешь, мы не поедим в гостиницу, а заночуем сразу на корабле.

–Да, да, хочу на корабль!

Качающаяся палуба забавляла девчушку. Она бегала по трехмачтовому барку от одного борта до другого и смеялась.

–Дядя Ральф, волны одинаково плещутся! А почему?

–Волны подвластны ветру.

–А кто дует на облака? Какая сила порождает ветер? Может, это волны раскачивают воздух?

–Я думаю, на облака дует Бог…

В морском путешествии Мак Кормик пил понемногу джин в профилактических целях: голландский монах-химик Франц де ле Боэ ещё в двенадцатом веке приготовил можжевеловую настойку от бубонной чумы и назвал её – джин, позже многие заметили, что эта настойка помогает ещё и от болей в почках.

Ночью Зарон снилась мать. С чумной чернотой под глазами женщина вешала девочке на шею медальон.

Ральф проснулся от крика племянницы.

Схватил ребёнка на руки и, укачивая, шептал: