– Вставай, Вэли, тебе пора, – она протягивает мне руку и грустно улыбается. И тут я начинаю задыхаться.

– Кесс…

– Ну же, сестренка, давай быстрее, – она выжидающе ждет, но от прежней насмешливости не остается ни следа.

Как же мне хотелось сказать, что люблю ее. Без прикрас и длинных вступлений. Всего три слова, которые прежней Кесси должны были показаться страными, а нынешней они и вовсе не знакомы. И я не могу, потому что заранее знаю, что слова останутся где-то глубоко в кромешной темноте, так и не дойдя до адресата. Но возможно ли после такого обвинять себя? Нормальные люди дадут простой и лаконичный ответ. Но всем известно, что когда человек устает от бесконечного самоанализа и перестает обвинять себя, то в своих бедах он начинает обвинять весь мир.

– Держи мою руку, Вэли…вставай, – эти пять слов сестра говорит почти шепотом.

Я знаю, что будет после того, как возьму ее за руку. Но разве мы не любим обманывать себя, ежедневно надеясь на лучшее? И я не исключение. Чувствуя холодную ладонь, я продолжаю слышать свои имя, когда мир меркнет в моих глаза и прошлое становится прошлым, а настоящее тянет в омут с новой силой…

– Вэли! Вэли! – открываю глаза и вижу перед собой небритое лицо отца.

В первую секунду захотелось заплакать. На вторую стонать от отчаяния. На третью просто послать своего родителя куда подальше. На четвертой пришло привычное осознание никчемности, и я была готова слушать.

– К тебе пришли, – в его голосе не было ничего такого, чего бы я не слышала раньше. Значит, с неожиданным гостем я уже встречалась. Все варианты так же стремительно сводятся к одному, как и осознание того, что моя жизнь в последние два месяца была сном.

– Позвал мисс Одли, чтобы она промыла мне мозги? – я слегка толкаю ногой отца, чтобы наконец-то встать. – И почему ты не на работе? Сейчас уже часов 10.

– 9:36, – отчеканивает отец и отходит к входной двери. – Отпросился на пару часов…Я позвал мисс Одли, потому что…

– Потому что мне нужна помощь и все дела, да, понятно уже, – резко обрывая последнюю фразу папы, я встречаю его взгляд, наполненный всеобъемлющим смятением и разочарованием.

Боже, да на что этот человек только надеялся? Что пройдет день, и я встану как ни в чем не бывало, по-дружески побеседую с мисс Одли и поняв, что жизнь продолжается, соберу рюкзак и побегу в школу, чтобы общаться с такими же адекватными людьми, как я сама? Да такое не бывает даже в самих идеализированных фильмах, а собственная жизнь явно далека от оскара. Впрочем, как и от малейшей надежды на реабилитацию.

– Не торопись…можешь выйти, как будешь готова, – сил притворяться ни у моего горе-родителя, ни у меня не было, поэтому мы оба приняли факт моего предстоящего диалога с мисс Одли.

В какой-то степени мне было интересно заглянуть в глаза женщине, работа которой была впустую. Порой нам приятно разочаровывать людей, забывающих о наших эмоциях и добивающихся только намеченных результатов. Но один человек все же заставлял меня колебаться.

– Будь так добр, свали на свою работу и приходи пьяным, как ты делал это раньше, – процедила я и быстро открыла шкаф, ясно давая понять, кто тут лишний.

Отец открыл было рот, но тут же закрыл, проиграв очередную битву. Когда дверь скрипнула, я вновь села на кровать, собираясь с мыслями. Не хотелось вот так просто сдаваться перед психотерапевтом, но с другой стороны – какого черта я должна быть сильной после того, как потеряла все краски этой никчемной жизни, оставив лишь грязную палитру? Я не смогу вновь внушить себе, что все в порядке и мои проблемы закончатся приездом Кесси или выпиской мамы, потому что чертовски больно собрать сгустки светлых воспоминаний, покрытых маской смерти. И все то хорошее, что шестнадцать лет окружало и наполняло меня, просто рассыпается рядом с невидимым врагом, преследующим и меня.

Переодеваться и маскировать свои изъяны было глупо, потому что главные шрамы не залечит даже самая дорогостоящая мазь. Я сидела в комнате, прислушиваясь к приглушенным голосам мисс Одли и отца, догадываясь, к чему сводился разговор. Наконец, уловив звук закрывающейся двери, я открыла свою и встретилась с парой маленьких глаз, подкрепленных оправой привычных круглых очков.

Надо отдать должное выдержки мисс Одли: если она и взволнованна, то ничуть не выдает себя. Она сидит на своем обычном месте, запрокинув ногу на ногу, держит в руках свой массивный блокнот и черную ручку. Свободная розовая юбка, белоснежная блузка и темные волосы в неаккуратном пучке тоже никак не обличают ее, что автоматически начинает раздражать.

– Доброе утро, Вэлери, – привычный спокойный голос и приветливая улыбка откровенно действуют на нервы.

– Давно не виделись, мисс Одли, – решив, что, если погибать, так до конца, я сажусь на диван рядом с женщиной, заглядывая в слегка удивленные глаза.

– Я должна извиниться за столь ранний визит, – мисс Одли поправляет очки и продолжает оценивающе смотреть на меня, бросая беглые взгляды на истерзанную руку. – Мне следовала бы заранее предупредить тебя и согласовать дату нашей встречи, но должна тебе объяснить…