3. Это же выражение встречается и в Дан. 12:7 в связи с другими периодами времени (1290 дней и 1335 дней). И все эти три срока относятся к последним временам (12:7, 9, 11, 12).

4. Такое исчисление подтверждается и в Книге Откровение (11:2, 3; 12:6; 13:5), где та же самая формулировка "время, времена и полвремени" (Откр. 12:14), определяющая продолжительность гонений святых, соответствует аналогичным выражениям: 1260 дней (Откр. 11:3 и 12:6) или сорок два месяца (Откр. 11:2 и 13:5).

Таким образом, длительность этого периода подчеркивается многократно. Теперь нам предстоит определить место этого периода в мировой истории. Если в четвертой главе "времена" упоминаются в контексте жизни одного человека, то здесь о временах говорится в контексте всемирной истории, так как этот период приводит нас к последнему времени (12:7). Эти "времена" следует понимать в пророческом смысле, а не в буквальном. А в пророческом языке Библии один день соответствует одному году. Этот принцип четко выражен в Книге пророка Иезекииля, современника Даниила, также находившегося в изгнании и пережившего те же страдания (Иез. 4:6). Этот принцип, как мы увидим далее, содержится и в самой Книге Даниила (см. наш комментарий к девятой главе). Из всех этих наблюдений следует, что выражение "время, времена и полвремени", или 1260 дней, обозначает 1260 лет.

Как мы уже отметили, Италия, место географического расположения Церкви, была освобождена от угрозы арианского господства, а именно от остготов, в 538 году. Как раз в

это время было заложено, по выражению И. Конгара, "основание идеи иерархически-нисходящей и в конечном счете теократической власти"133. Как отмечает Жюль Исаак, Григорий Великий (590-604) стал фактически "первым папой, совместившим ответственность и обязанности главы государства и главы Церкви"134. Неизбежным следствием такого совмещения стало то, что с этого момента Церковь, освободившись от всяких пут, начала утверждаться как тоталитарный режим. История Церкви - это одновременно и история крестовых походов, инквизиции и массовых убийств. История, начавшаяся с варфоломеевской ночи и включающая в себя Тридцатилетнюю войну, - длинная и очень печальная:

тысячи и тысячи людей были убиты. Католики, протестанты, альбигойцы, вальденсы и даже иудеи, короче говоря, все, кто не хотел подчиняться жесткому шаблону Церкви, становились ее кровавыми жертвами. Можно было подумать, что такая жестокость оправдана. В конце концов, она была направлена лишь против неверных и еретиков. "Даже если угнетатель прав, - говорил Гиллель, - Бог всегда на стороне угнетенного". А угнетатель никогда не бывает прав. Сам факт притеснения говорит о том, что притесняющий смутно ощущает свое заблуждение и свою несостоятельность. К тому же, кем бы ни являлись притесняемые, среди них всегда есть праведники, которых пророк называет святыми.

Если период гонений начинается в 538 году, то он должен закончиться, согласно пророчеству, через 1260 лет, то есть в 1798 году (1260+538). Знаменательное совпадение! 1798 год отмечен завершением нескольких процессов, развивавшихся в одном направлении: движения Реформации, скинувшего иго Церкви, смуты внутри Церкви, вызванной восстанием иезуитов, влияния энциклопедистов, проповедовавших скептицизм и учивших ничего не принимать на веру, французской революции, которая свергла власть духовенства и основала светское общество, в котором обожествлялся разум.

И наконец, в 1798 году французские войска под командованием генерала Бертье вступают в Рим, берут в плен римского папу и тут же высылают его из Рима. Поступая таким

образом, генерал Бонапарт стремится не только к уничтожению папской власти, но и к ликвидации всей Церкви. По иронии судьбы, Франция, "старшая дочь Церкви", игравшая главную роль в утверждении политической власти папства, теперь сама отбирает у него (по крайней мере на какой-то период) эту власть135.

Ее отождествление: итак, небольшой рог - это Римско-католическая церковь. Все соответствует. Многие католики или даже протестанты отнесутся к такому "обвинению" с презрительной усмешкой или с гневом. В наше время, когда экуменическое движение набирает силу, подобные взгляды непопулярны. Чтобы Церковь, которая является в первую очередь свидетельницей Божьей, оказалась узурпатором Божьей власти и даже врагом Бога? Нет, это совершенно невозможно. Действительно, сегодня Церковь имеет совсем другое лицо. Инквизиция и крестовые походы канули в прошлое. Как никогда раньше Церковь активно работает, возглавляя различные движения взаимопомощи и свободы. Предостережение, данное в пророчестве, кажется устаревшим и неуместным. Однако настоящее не отменяет историю. От факта никуда не уйдешь:

пророчество исполнилось. И даже если Церковь больше не устраивает гонений, что, впрочем, предсказано в пророчестве, она по-прежнему остается узурпатором, претендующим на власть, принадлежащую исключительно Богу, она остается по-прежнему Церковью воскресенья и более охотно руководствуется человеческим преданием, чем небесным .мерилом. Суровость этого обличения не должна вызывать у нас сомнения в его истинности. Даже сам Даниил потрясен таким страшным предсказанием. Дважды, в конце видения (7:15) и в заключение всей главы, он признает: "Меня, Даниила, сильно смущали размышления мои, и лице мое изменилось на мне" (7:28). Такого толкования придерживались уже ранние реформаторы, как, например, Лютер и многие другие, и даже иудейские авторы, как, например, Исаак Абарбанель. В целом же иудеи, находясь на исламской земле, тоже видели в небольшом роге власть, наследующую Римской империи, но исходя из того, что было у них перед глазами, они его отождествляли скорее с Измаилом (выходцем из Едома), чем с Церковью. Такого

мнения придерживались и Саадия Гаон, Манассия бен Израиль, Ибн Эзра и другие.

Примечательно, что даже католические авторы, такие, как архиепископ зальцбургский Эбенгард II (1200-1246) или португальский иезуит Блазий Виегас (1554-1599), отстаивали эту позицию и, прикрываясь псевдонимами, обвиняли свою Церковь.

Однако следует быть осторожным, чтобы в пылу риторики и стремления к последовательности не впасть в огульные обвинения и не свалить всех в один мешок с ярлыком "небольшой рог". Здесь речь идет о Церкви как организации исторической и политической, а не об отдельных верующих.