– Я предполагаю, что большинство людей не верят в то, что тюрьма действительно хочет раскрыть их способности.

– Вы так думаете?

– Я не знаю. Наверное, я хочу найти причину вставать с кровати каждый день. Я ненавидел спать, как будто что-то упускал. Теперь я убил бы за то, чтобы выспаться.

Джим усмехнулся.

– Опыт показывает, что после сеансов по управлению гневом «убил бы» не самая лучшая фраза, чтобы произносить вслух.

Уголки губ Тони подались вверх.

– Да, я не придавал этому значения. Возможно, это мое недосыпание?

– Между этим и вашим следующим сеансом есть кое-что, что я хочу, чтобы вы сделали.

Джим никогда не просил Тони сделать что-то, кроме того, чтобы приходить вовремя. С подозрением он спросил:

– И чего вы хотите?

– Я хочу, чтобы вы подумали о том, кто или что разочаровала вас год назад, и я хочу, чтобы вы решили, доверите ли вы мне эту информацию. Если вы решите, что не доверите её мне, я хочу знать почему. Вы сможете это сделать?

Он не хотел этого делать. Тони не хотел вспоминать то время, год назад. Он не хотел вспоминать, как думал, что здорово, как у них всё складывается с Клэр в поместье, как она приняла его кольцо, как он думал, что она в безопасности. Он не хотел вспоминать о раздирающей печали от ее исчезновения или о том, что именно Кэтрин перевернула их мир с ног на голову. И не только Тони не хотел делиться этим с Джимом, он не хотел делиться этим с собой.

Когда он не ответил, Джим снова спросил:

– Энтони, вы можете сделать то, о чём я попросил?

Был ли отказ вариантом?

– Я постараюсь.

Ранняя осень 2014

“Моя жизнь – не такая, какой казалась, Глава 6…

У действий есть последствия. Это была фраза, которую я слышала снова и снова. Были негативные последствия и позитивные последствия. Все, что я делала или говорила, оценивалось: Энтони, и мной. Я действовала с крайней осторожностью на каждом шагу. Это началось с момента, когда я просыпалась, и заканчивалось после того, как я, наконец-то, засыпала. Я не хотела потерпеть неудачу: я не могла позволить себе потерпеть неудачу. Я очень быстро поняла, что у неудачи были последствия.

Физические наказания не были в ходу с какой-либо регулярностью по прошествии первых нескольких недель. В них не было необходимости. Хотя со мной обращались во многих отношениях, как с маленьким ребенком, ребёнком я не была. Я была взрослой женщиной с высшим образованием, которую поместили в экстремальный лабиринт выработки условного рефлекса. Что-то такое же простое, как взгляд темных глаз Энтони, все еще могло сдержать мои слова. Легкая хватка его пальцев, поднимающих мой подбородок, привела бы меня к подчинению. Я не нуждалась или не хотела чувствовать пощечину от его руки. Я выучила правила и старалась подчиняться.

Это был страх снова разжечь его гнев, который постоянно довлел надо мной. Были дни и недели, когда его взгляд оставался светлым. Несмотря на мои обстоятельства, жить было почти так же приятно, как я жила до этого. Я все еще была пленницей, но единственной в огромном доме с людьми, которые заботились обо всех моих нуждах. И тогда, без предупреждающего раската грома, тьма возвращалась.

– Остановитесь здесь.
– Сказал Джим.

На самом деле Тони хотел остановиться прежде, чем он вообще начал. Отчаянно пытаясь обуздать красный цвет, Тони положил книгу на стол Джима и подошел к окну. Чертов вид только напомнил ему, что он был таким же, как другие люди, которых он видел, гуляющих с места на место. Он был одет в ту же одежду цвета хаки и жил в том же аду.

– Скажите мне, о чём вы думаете.
– Попросил Джим.

– Я размышляю о том, что не могу дождаться, чтобы надеть что-то другого цвета.

– В самом деле, после того, что вы только что прочли, вы об этом думаете?

– Так и есть.
– Стойко ответил Тони.

– Тогда подумайте о том, что вы только что прочли.

Тони сжал челюсти, сдерживая только что начавший исчезать красный цвет.

– Вы пытаетесь заставить меня взорваться? Это ваша цель? Потому что я уверен, что вы выбрали этот чертов абзац не просто так. Почему бы вам не сказать мне, что это было?

– Что заставляло тьму, которую описывала Клэр, возвращаться?

– Понятия не имею. Она не дала мне временных рамок. Там говорится дни или недели. Когда, черт возьми, это происходило?

– Ну, мы можем предположить, что это происходило в начале её плена. Она сказала, что все еще находится в плену. Она не упомянула, что выходила из дома. Когда она это делала?

– Прочтите чертову книгу. Она, вероятно, даст ответ на ваш вопрос.

– Энтони, а как эта книга заставляет вас чувствовать себя?

– Вы хотите знать? Хорошо, я настолько зол, что едва могу мыслить трезво. Я зол, что это произошло, и я зол, что она дала это грёбанное интервью. Это личная информация. Больше никому не нужно знать об этом дерьме. Кроме того, это было давно. Всё меняется.

– Когда всё поменялось?

– Все стало по-другому, когда она вышла из тюрьмы. Все было иначе. Наказание свершилось. Я мог бы наконец признать... Чёрт!
– Тони рухнул на стул.
– Я не знаю. Это не имеет смысла.

– Во время тех светлых минут, что вы чувствовали по отношению к Клэр?