Гатмор сидел, сгорбившись, и вдруг, вздрогнув, словно от боли, откинулся на спину. Он с подозрением поглядывал на своих спутников.

– Рэп, – сказал Джалон, – ты использовал волшебную силу против дракона.

– Знаю. Стараюсь об этом не думать. – Чародей Юга может уже сейчас идти по следу Рэпа. – Пожалуйста, разреши мне поговорить с Дарадом.

Вызывание нового члена Пятерки, конечно, тоже волшебство, но Оотиана говорила, что превращения трудно засечь, потому что они слишком быстрые.

Джалон моргнул, собираясь что-то возразить, но потом согласно кивнул. С оглушительном хлопком на его месте появился великан-джотунн. По всему пруду разбежались круги волн. Гатмор от неожиданности сел, но тут же пожалел об этом резком движении.

Дарад посмотрел на Рэпа, затем, выставив напоказ клыки, растянул рот в крокодильей улыбке. Юноша напрягся, приготовился дать отпор, памятуя о победе над Гатмором, но этого не потребовалось. Изуродованное и обезображенное татуировками лицо воина выражало полнейший восторг.

Изобразив смех, Дарад протянул Рэпу огромную лапу.

– Спасибо, фавн. Ловко ты с ними расправился!

Рэп подал руку. Смешно было видеть, как испугался Дарад. Внезапно устыдившись самого себя, юноша отпустил джотунна. Этот не лучше остальных! Даже хуже, потому что всех обманывает, без зазрения совести используя волшебство, а не силу и сноровку.

Нисколько не смущенный, людоедина снова заулыбался.

– Дурачина-простофиля этот Сагорн. Ты ловко его провел.

– Тебе ведь понравилось, правда?

– Еще как! Я давно ждал, лет сто, когда он наконец получит по заслугам. А ведь какой был умный и хитрющий этот Сагорн. А ты вот что: присматривай получше за Андором! Не доверяй ему!

– Не буду. – Секунду Рэп внимательно смотрел на воина. – А сам ты как? Принимаешь мои условия?

Дарад с жаром закивал.

– Твоя взяла. Можешь на меня рассчитывать. Если кто-то и сможет избавить нас от проклятия, то это ты. У тебя не уйдет на это сотня лет, уверен. Я в твоем распоряжении, мастер Рэп.

Он действительно говорил то, что думал. Дарад никогда не обманывал Рэпа. Как подсказывало юноше его новое чудесное чутье на ложь и правду, Дарад был прирожденным слугой, которому необходим сильный господин, указывающий, кого убить или покалечить. Однажды дав слово, он будет куда более верным соратником, чем Андор и Тинал или даже Джалон – естественно, в пределах возможностей. Прекрасно!

Но Рэп никак не показал, что принимает нового вассала, лицо Дарада побелело. Разум как таковой у Дарада отсутствовал, но зато имелось некоторое чувство справедливости.

– Господин, – пробормотал он, – я помню, что тогда на корабле подправил вам кое-что в лице. Если вы желаете вернуть должок, я пойму... не стесняйтесь.

Неужто Дарад будет стоять смирно, пока Рэп надает ему оплеух? При мысли об этом фавн впервые за много дней искренне засмеялся.

– Мы в расчете, – сказал Рэп, переводя дух. – Ты продал меня гоблинам. Я напустил на тебя своего пса. Герцогиня Кэйдолан обожгла тебе спину, это мы тоже запишем на мой счет, ладно?

Дарад кивнул, выражая согласие.

Может быть, смех Рэпа был просто реакцией на удивительное спасение. А может быть, восторженным приветствием новых способностей. Рэп заставил себя успокоиться и, чтобы утвердить соглашение, как это делается в цивилизованном мире, пожал Дараду руку.

Итак, Андор, Джалон и Дарад будут помогать. Сагорн практически мертв. Тинала они здесь не могут вызвать, здесь страна драконов. У Рэпа не было иллюзий по поводу шансов остаться в живых в том случае, если дракон почует настоящее золото. Он расслабился и минуту-другую наслаждался теплой водой и чудесным ощущением новообретенного могущества.

Фавн улавливал далекий шепот драконов. Ясновидение обострилось, границы его расширились. По тому, как он расправился с Гатмором, стало очевидно, что все умения и навыки, которые он когда-либо развивал в себе, безукоризненно отточены. Он мог теперь обольщать не хуже Андора, а способность читать по лицам усилилась так, что в это трудно было поверить. Ожоги на лице от драконьего пламени были не столь сильны, как у Гатмора, хотя Рэп находился ближе к дракону. Стертые ноги перестали болеть. Казалось, чудесным образом ускорилось заживление ран.