Шрифт:
– Хорошо, – сказал Мстислав.
Часлав был прав – опасным соседом Тмутаракани был адыгский союз племен, во главе которого стояли касоги-зихи. Адыги заселяли приморские земли Восточного Причерноморья. Они занимались земледелием и скотоводством, что было нелегко на болотистых почвах. Адыги вели длительную войну с Хазарским каганатом, но когда Святослав разгромил Хазарию, не стали друзьями славян. Не любили они и арабов, и греков. Больше всего они склонялись к союзу с Грузией. Правда, столкновений со славянами тщательно избегали.
Адыги были хорошими мореходами, поэтому были конкурентами и для Тмутаракани, и для Византии.
«Дядька неглуп. Но все же к адыгам надо послать лазутчика, человека похитрее», – подумал Мстислав и остановил взгляд на Сфенге.
Серебристая борода волной спадала на грудь. Лицо изборождено глубокими морщинами, словно иссохшая степь после тропического ливня. Пальцы – высохшие корни. Старик. Но светлые глаза смотрят умно.
Сфенг был стар для войны. Но он был умен и хитер. При Звенко он часто имел дело с адыгами, поэтому они его хорошо знали.
Лучшего человека для столь сложного дела найти было невозможно.
Мстислав обратился к Сфенгу:
– Боярин, ты сможешь поехать к адыгам?
– Смогу, – сказал Сфенг.
– Посмотришь – не будут ли их будоражить грузины или арабы? И к Рождеству возвращайся, – пояснил задание Мстислав и начал давать задания другим послам.
Закончив назначения разведчиков на самые важные направления, Мстислав задумался – оставалось Аланское царство.
Царем аланов был брат Анастасии – Гавриил. Однако в политике родственные связи ничего не значат.
С аланами ситуация была даже сложнее, чем с адыгами. Они пока были союзниками Тмутаракани.
Однако…
Как уже отмечалось, Святослав разгромил Хазарское царство на Волге, однако остатки былого могучего государства остались в Тавриде и в Азии за Каспийским морем. На Кавказе аланский союз племен мечтал о восстановлении Великого каганата. Аланские князья в Хазарии были аристократией. Они еще помнили о недавнем величии и мечтали о его восстановлении. И препятствием в этом была Тмутаракань.
– Кого же направить к аланам? – задумчиво проговорил Мстислав. – Учитывая родственные связи, туда следовало бы направить Часлава, но Часлав уже едет в Таматарху.
Он бросил взгляд на Часлава.
– Дядька, наверно, всё же сначала съездишь к аланам, а потом уж поедешь в Таматарху…
– Нельзя к аланам Часлава посылать, – подала голос Аделина. – Если пошлем его, то Гавриил догадается, что мы прислали его для разведки. И обидится, что мы не доверяем ему.
– В государственных делах не может быть слепого доверия, – возразил Мстислав.
– Аланы наши союзники. Это надо ценить, – сказала Аделина.
– Ты рассуждаешь как женщина, – недовольно проговорил Мстислав. Ему не понравился нравоучительный тон матери. Но всё же он поинтересовался: – И что ты предлагаешь?
– Пусть Анастасия напишет письмо брату. А кто-нибудь из дружинников отвезет его. Это не вызовет никаких подозрений. А незнатному дружиннику будет легче выяснить то, что нас интересует.
– Хорошо. Пусть будет так, – согласился Мстислав, отметив в уме, что мать хотя и отстранилась от государственных дел, но не утратила былой остроты ума и изворотливости. Он обратился к Первинку: – Друг мой скромный, глаз у тебя – острый, ум – изощренный и быстрый. Это как раз и нужно. Так что готовься к поездке к аланам.
Глава 8
Ужинал Мстислав в узком семейном кругу в личных покоях. Никого посторонних не было. Кроме Анастасии и Аделины в комнате находилась Милица.
Время было, как раз когда солнце нависает над горизонтом: в это время на улице еще светло, но в комнатах уже царит полумрак.
Милица, намереваясь читать книгу, устроилась было около окна, но, поняв, что света от окна все же недостаточно для чтения, зажгла свечу.
Свеча отражалась желтым огоньком в стекле. Милица тихо читала, остальные слушали ее.
Мстислав слушал невнимательно. За день он так и не улучил времени, чтобы предложить Анастасии написать письмо брату. Впрочем, письмо уже подготовил Первинок, ей надо было только подписать его.
Мстислав, Аделина и Первинок сидели над письмом едва ли не полдня. Договорились на том, что в письме ничего о делах прямо не писать. Лишь полунамеком упомянули о начавшейся на Руси борьбе за власть и о связанных с этим опасениях.
Остальное Первинок должен будет выяснить в личных беседах.