Мне хочется произвести впечатление на Резника, что несправедливо, ведь мне совсем не нравится его музыка. Но я не смогу быть с человеком, который не понимает мое творчество. Никогда не смогу. Никак.

Данила постоял у каждой работы по паре минут, потом склонился ко мне.

– Лиознов идиот!

По телу пробежала горячая волна, настолько сильная, что я пошатнулась. Иногда пара слов сильнее сотни. Резник считает, что я талантлива, что должна была выиграть конкурс, что Лиознов, владелец галереи, идиот, потому что… по многим причинам.

Резник обнял меня за плечи, осторожно, как в замедленном кадре.

– Лиознов идиот во всем, кроме одного, – сказал он, глядя на мои губы.

Я хотела сосредоточиться на выставке, на работах, на творчестве, но вместо этого слушала дыхание одноклассника.

– Арк предложил мне позировать для него. Сказал, что по твоему совету.

– Ты согласилась? – Его рука ощутимо напряглась и сжала мое плечо.

– Нет, я отказалась, такие затеи не для меня, – созналась с долей сожаления.

Резник зафиксировал меня пристальным взглядом, вот-вот достанет детектор лжи.

– Правда, отказалась?

Он ждал моего ответа. Очень ждал.

– Правда.

Он выдохнул.

– Я рад, что ты отказалась, – сказал, глядя в сторону.

– Тогда зачем предложил?

– Я хочу эту картину для себя. – Резник прикрыл глаза, словно представлял ее прямо сейчас. – Хочу увидеть, как твои пальцы скользят по грифу, как дрожат твои бедра от прохлады дерева… Мне нужна эта картина, но я не хочу, чтобы Арк ее писал, чтобы он видел тебя обнаженной, – сознался Резник. – Знаешь, Ника, по внешнему виду гитары сложно определить ее звучание. Новички зачастую бросаются на дорогие гитары из-за бренда и внешнего вида. Я и сам этим грешил. А дело совсем в другом – надо найти свое звучание, такое, чтобы в твоих руках оно было неповторимым.

Внутри появилось странное ощущение, словно начался гигантский оползень. Каменные пласты памяти поползли вниз по склону. Страшно и неожиданно, потому что знаешь, что подняться обратно они уже не смогут.

– И ты нашел свое звучание? – этот вопрос был прыжком с обрыва, точкой невозврата. Но я не смогла промолчать.

– Очень на это надеюсь, – ответил Данила, глядя мне в глаза.

Даже если Резник играет со мной, боюсь, я уже не смогу спастись.

Секунда – и его серьезное лицо расплылось в улыбке. Словно фокусник провел ладонью – исчез незнакомый мне серьезный, искренний мужчина, и появился привычный шалопай.

– Не передумала, Ника-Ника-Ника? Не хочешь, чтобы я тебя утешил? – Его пальцы пробежались по моим ребрам, и я подалась ближе, хихикая от щекотки.

– Спасибо, но я не расстроена.

– Нисколько не расстроена? – притворно удивился он, прижимаясь ближе. – Может, хоть самую малость?

– Только если самую малость.

Его колено между моими, его пальцы танцуют на моей коже, синий взгляд потерял фокус.

Я тоже потеряла фокус. Совсем.

От Резника пахнет приятным, чуть сладковатым одеколоном, и я отвлекаюсь на запах, не могу почувствовать за ним мужчину.

– Нюхаешь меня, Ника? – говорит он так чувственно, что вдох замирает в моем горле. Мы обнимаемся посреди галереи среди суетящихся рабочих. Вернее, Резник обнимает меня, а я чуть отклоняюсь назад, но при этом млею от близости. В его эмоциях ощущается нечто настолько сильное, что вспоминается опьянение школьного спектакля. Каждый раз, когда Резник рядом, у меня кружится голова.

– Мне нравится, как ты пахнешь!

– Когда женщина говорит, что ей нравится твой одеколон, это значит, что ей не нравишься ты.

– Ты не можешь не нравиться, – выдаю дешевый ответ.

– Не могу, но ведь умудрился, да, Ника? Я умудрился не понравиться тебе в школе.

Резник смотрит на меня, сощурившись. Я поймана в волнующей близости его тела. Вскоре все станет ясно. Если это игра, то он быстро насытится, и я смогу избавиться от «Секрета» и от будоражащих воспоминаний заодно. Такой исход не будет обидным, скорее закономерным.

– Ты мне нравишься, – призналась я, приняв решение.

– Ничего себе пауза! Я думал, ты снова мне откажешь.

– Я никогда тебе не отказывала, да и ты ничего не предлагал.

– Зато сейчас предлагаю. – Он коснулся губами моего виска, и я вздрогнула, как от электрического шока. – Знаешь, что я тебе предлагаю? – прошептал он. – Я хочу услышать, как ты звучишь, Ника. Хочу почувствовать твою вибрацию под моими пальцами, изучить твои изгибы. Интуиция подсказывает, что это будет незабываемо.

Интересно, как часто он использует этот музыкальный подкат? Если часто, то его популярность более чем обоснована. Я улыбаюсь в ответ, стараюсь вести себя прилично, но мне не удается. Резник целует меня, сильно и глубоко, и я раскрываюсь ему навстречу.