— Чего грустишь, красавица? — С каким-то странным акцентом протянул «сантехник», шевеля черными бровями и мохнатыми усами. Заодно тряхнув рыжей шевелюрой, да так, что посыпались перья. — Идем, посмотрим на твой тюльпан.

Я на секунду замерла на пороге, а потом с облегчением выдохнула, вспомнив, что так Дюпонт называет нашу раковину. Он по-свойски прошел в ванную комнату, на стиральной машинке уже дымился кофейник и лежали две булочки. Закрыв на замок дверь, мы удобно устроились в душевой кабинке, и я поведала Дюпонту о наших проблемах.

— Тим уже на грани, — призналась я. — Еще чуть-чуть и муж на камеру обратится в дракона. Боюсь, что не выдержит и сожрет эту Собачкину на глазах у публики.

— Хех, а Козлевичем закусит, — хмыкнул Дюпонт, но перехватив мой грозный взгляд, осекся. — Да, проблема с этими журналистами, мешаются под ногами, не дают спокойно преступника вычислить. Нам срочно нужно взять Потрошителя, меня уже Хрящ душит с отчетом. Логово Парфюмерова мы так и не обнаружили. Притаился, гад в какой-нибудь норе и ждет, когда к нему доставят метаморфа.

Я поежилась, вспомнив о секретном цехе и оголенных тушках на крюках.

— А есть ориентировки? На кого конкретно охотится Парфюмеров? — уточнила я.

— В том-то и дело, что ориентировок нет, — вздохнул Дюпонт, а затем перехватил с тарелки мою булочку и нечаянно положил себе в рот. — Знаем лишь, что заказ поступил Потрошителю сразу после взятия бобра Митрошкина. Мы вычислили по своим каналам, что Джек-Рассел под видом отдыхающего направился в «Дали». А это значит…

— Это значит, всем метаморфам, отдыхающим в «Драконьих далях», грозит опасность, — закончила я глубокую мысль агента ФСО. И поинтересовалась: — Вы с Бобриковой уже посетили терьеров? Кто-то из них тянет на преступника?

— Какой там, — отмахнулся Дюпонт. — Молодожены из номера не выходят, Бобрикова сегодня уже несколько раз к ним стучала, предлагая уборку. Не открывают. А вторая семья точно ни причем. Я к ним лично зашел, так сказать, проверить санузел. Дедок еле передвигается, головой трясет, что-то под нос бормочет. Внуку лет десять на вид, шалопай. Пока я бачок чинил, он перья из моей шевелюры выдергивал и принюхивался, интересовался, что я за зверь такой. Почуял, что медведь, но принял за гибрида.

— Да, терьеры, сразу породу чуют. Барбоскин рассказывал, что в спецвойска предпочитали брать терьеров и метаморфов за особый нюх, он еле прорвался, потому что дворовый, — подтвердила я, направляясь к выходу.

Открыла дверь и столкнулась нос к носу с Собачкиной.

— Ой, а мне в туалет надо. Пустите, пожалуйста. — Журналистка заискивающе улыбнулась, переминаясь с ноги на ногу.

— Здесь частные владения, изучайте договор! — рявкнула я и тут же захлопнула дверь перед ее носом, расслышав жалобный скулеж.

— Опять эта шавка! Все лезет и лезет, поесть спокойно не даст, — возмутился Дюпонт, дожевывал булочку и шумно отхлебнул кофе из кружки. Он устроился в душевой кабинке, развалившись в кресле. — Все же ты права, Дана, надо с ней что-то делать.

— Хочу найти частного фотографа, чтобы ходил за ней по пятам и снимал в неприглядном виде. Как она с нами, так и мы с ней, — поделилась с Дюпонтом замыслом.

Агент задумался, а затем широко улыбнулся:

— Дмитреску, а это ведь мысль. Только зачем тебе частный фотограф? У меня в отделе есть паренек смышленый: Анани… тьфу ты, Анималистов. Он с и фото, и с видео управится в два счета. А так смонтирует, что ни один судмедэксперт подлог не отличит.

— А зачем нам судмедэксперт? — напряглась я.

Нет, конечно, Собачкина еще та стервь, но доводить до крайности не хотелось бы.

— Да это я так, к слову сказал, — хмыкнул медведь-оборотень и поднялся, направляясь к двери. — Просто подумал, что наш паренек мог бы последить и пофоткать заодно терьеров-молодоженов. Типа бесплатные услуги курорта и все такое. И Собачкину твою заодно щелкнет.

Я вновь распахнула дверь, выпуская «сантехника». Журналистка, прыгающая возле двери, уловив последнюю фразу, попятилась к выходу:

— Не надо меня щелкать, я может, только жизнь начинаю, на центральный звероканал перехожу!

Она округлила глаза и бросилась наутек, что-то выкрикивая о нанятом сантехнике- убийце и страшной мести мадам Драконовой.

— Ну вот, скоро состряпает еще одну статью о том, что мы с мужем решили от нее избавиться, — вздохнула я. А затем попросила Дюпонта: — Пришли документы фотографа на оформление пропуска, теперь у нас с этим строго. Днем выселили из «Далей» Крокодайл за аморальное поведение, еще бы с Собачкиной разобраться и можно спокойно дожить до конца.

Дюпонт закашлялся, а я его успокоила: