«Maxim» - журнал, который отличается от многих «глянцев» тем, что проповедует нетрадиционный философско-интеллигентно-озорной взгляд на привычную жизнь. Даже типичный для мужских изданий набор тем (авто, женщины, карьера, секс и тому подобное), изобилует остроумием и оригинальной подачей текстов. На страницах «Maxim» вы также найдете обзоры мировых новостей, полезные и не только советы, информацию о новинках автопрома, оружия и техники, а также рассказы про истинно мужские приключения и многое другое.
Он сыграл в главных фильмах года: «Довод» Нолана и «Петровы в гриппе» Серебренникова. Утверждает, что роли достаются ему благодаря его патологическому эгоцентризму. Подробности – в интервью.
Как ты стал актером?
Я стал им еще в детстве – когда показывал приступы эпилепсии своим родственникам и падал со стула. Я много думал: почему одни становятся артистами, а другие – нет? Кто-то говорит: надо учиться. Все это бред собачий. Надо просто быть абсолютно психически нездоровым человеком с нарциссическими наклонностями. Единственный способ конвертировать такой диагноз в денежные знаки – стать либо артистом, либо политиком.
На заре карьеры ты жил в США. С какими сложными бытовыми ситуациями ты сталкивался?
Да у меня до сих пор сложнейшая бытовая ситуация! Я живу на последнем этаже – шпаклевку пробило дождем, потолок обвалился. Я смотрю сквозь эту дырку, и она мне так нравится, что я уже не хочу ее заделывать. Да, я спал в машине и подрабатывал выгулом собак с совком для говна и официантом. Но это просто студенческая жизнь, в этом нет ничего экстремального. Вот моя дочь скоро пойдет работать в «Макдоналдс». Но новое поколение все равно не прочувствует, каково это – жить в голодных девяностых. Может быть, и не надо им этого понимать.
В «Игре престолов» ты сыграл Стира, вождя людое… Если меня еще хоть один журналист спросит про эту роль людоеда, я его сам насажу на вертел. Следующий вопрос!
В западном кино ты играешь преимущественно восточно-европейских бандитов, и новый фильм Нолана «Довод» – не исключение. Тебя не тяготит это амплуа?
У меня другой код отношения к моей профессии. Безусловно, иногда я думаю: «Ну сколько можно! Опять эти плохие русские!» Я понимаю и исторический контекст, в котором сформировались эти стереотипы, но я настолько люблю работать, что если меня просят, то я играю хоть плохого русского, хоть стул, хоть Маяковского. Например, в фильме Майкла Бэя «Шестеро из подполья» меня даже в кадре не особо видно, но на съемках я провел три месяца, и это был удивительный опыт. Для меня это все – путешествие, мной движет азарт. Если меня это увлекает, то мне все равно кого играть. На Западе карьера строится от твоего резюме, списка твоих ролей, с кем ты уже поработал. А в России я не обделен драматическими ролями. Образы гангстеров в современном кино и сериалах тоже драматичные и сложные. А в экшенах они более однозначные, да? В экшенах просто времени нет на это. Там надо быстро, шаблоном показать: этот – плохой, а этот – хороший. А в сериалах теперь нет ни плохих, ни хороших, есть неоднозначные персонажи, характеры, за которыми интересно наблюдать: он такой плохой, а почему?
Конец ознакомительного фрагмента.