– Вот это да! Это по мне! – восхищенно воскликнул Саня. – Надо только постелить на пол что-нибудь помягче, вдруг случайно упаду.

– Наоборот, лучше делать на твёрдом, так легче. Но первый раз, так и быть, лезь на диван.

Сашка забрался на мягкое ложе, встал на четвереньки и, повернув ко мне вмиг покрасневшее лицо, прошипел:

– Давай, поднимай туловище, только осторожно, не урони.

Я схватил друга за штанину и потащил непомерно тяжёлую ногу кверху.

– А-а-а! – заорал Саня.

– Чего орешь, поднимай вторую! – пропыхтел я, отдуваясь. – Вот не думал, что ты такой слонище!

– А-а-а! Держи крепче, уронишь! – вопил Саня, болтая свободной ногой в воздухе.

– С ума сошёл, в глаз попадёшь! – кричал я, уворачиваясь от резво болтающейся Саниной конечности. – Фингал поставишь – пощады не жди!

– Ты меня к стене прижми, а то сейчас грохнусь!

– Сам прислоняйся! И так еле держу!

Наконец обе ноги оказались вверху, но Сашино туловище предательски поползло вперед, изгибаясь дугой.

– Стой, не выгибайся, выпрямляй спину! – надрываясь, командовал я, пытаясь хоть как-то подпереть мяукающий живот новоявленного спортсмена. – Мешок! Здоровый, как слон, а мышцы, как тряпка!

– Чего обзываешься? Вот встану на ноги, покажу, какие у меня мышцы! Да отойди ты в сторону, ничего не вижу!

Сашкина толстовка неожиданно решила отправиться в путешествие: свалилась с живота и моментально накрыла хозяину лицо. Из-под колокола одежды послышалось сдавленное хрипение:

– Падаю, вшпотел и руки уштали!

– Это у меня руки устали! – пыхтел я от натуги, изо всех сил пытаясь удержать тяжеленного друга, – Пузо-то убери! – и стал подталкивать выступающий голый Санин живот коленом, одновременно подцепив толстовку большим пальцем ноги, чтобы Сашка мог немного подышать воздухом. Открылось лицо, красное, как помидор, и вздутое, как баскетбольный мяч.

– Куда же его уберу, если только что три тарелки супа съел! Ой, не пинай меня, а то сейчас умру!

– Не умрёшь! Втяни в себя воздух! Нам тоже на тренировках тяжело приходится!

– Ой, сейчас из себя весь воздух выпущу! Я горохового супа наелся!

– Только попробуй! Тебе вообще жрать меньше надо, вон жирный какой! Паркурщик из тебя, что балерина!

Тут Саня взвизгнул:

– Больше не могу, падаю! – и плашмя рухнул на диван.

Я чудом успел отскочить и завопил на него:

– Чуть не задавил! Шкаф!

Саня сузил глаза и мстительно прошипел:

– Сам – мебель! Чуть не задушил!

Мы сцепились и принялись мутузить друг друга, пытаясь нанести удары посолидней, но на этот раз что-то не получалось – мазали оба отменно. Вскоре бросили это занятие и обессилевшие, тяжело сопящие, уселись рядышком на полу.

Немного отдышавшись, Саня грустно выдохнул:

– Не пойду, Жень, в твою акробатику. Если хочешь, сам там прославляйся, а я в футбол запишусь!

– Думаешь, лучше? Ходили же в «Локомотив» в прошлом году, не понравилось.

– Так то – «Локомотив»! Он на последней строчке таблицы. В шестую ДЮШКу пойду, там тренер хороший, мне ребята со двора говорили. Нападающим хочу быть. У них рейтинги самые высокие. Чего так подозрительно смотришь? Думаешь, не возьмут? Хе, знаешь, как я хорошо играю – летом в деревне научился!

Вообще-то, Саня в дворовых матчах постоянно мазал, но я вдруг поверил. Может, и вправду за лето продвинулся.

Следующие две недели Санёк при встрече только и делал, что хвастался своей футбольной секцией и изматывающе упрашивал записаться, чтобы ходить туда вместе. Последний раз столкнулись у столовки. Сашка со всей силы хлопнул по плечу и, возбуждённо моргая глазами, затарахтел:

– Сказал тренеру, что ты только раз в неделю можешь. Главное, не беспокойся, всё по плану! В среду, как ты и хотел, – поездки, матчи, а в остальные дни – подготовка к играм. А чего делать на тренировках-то, мы с тобой и так опытные! Главное: матчи, голы, результат! Тренер обещал – скоро в Слободской поедем.

Я нахмурился:

– Не получится в среду, у меня соревнования по акробатике. Попробуй угадать, где? В Новосибирске! Или нет, кажется, в Новороссийске. А, вспомнил, точно – в Нововятске!

Сашка уважительно посмотрел на меня и вздохнул. Наверное, обзавидовался. Я представил его на верхней ступеньке пьедестала с огромной, почему-то красной медалью на толстеньком животике – и отвёл глаза, чтобы не рассмеяться.

Мы договорились, что я зайду за ним полвторого, сразу же после школы.