Я давлюсь дымом и останавливаю машину, чтобы прокашляться. Авария мне сейчас ни к чему. Кое-как привожу себя в порядок.

– Ты ко мне только не клейся, ладно? Я при народе сам с тобой позаигрываю. А ты не клейся.

Он, обижено отвернувшись, кивает наконец-то.

По дороге на дачу два раза останавливались взять кофе и отлить. Я, включив музыку потише, болтаю ему какой-то очередной анекдот. Он смеется заливисто, он сейчас такой расслабленный, наблюдаю за ним исподтишка. Симпатичный блондин. Чем он не понравился их братии?! Третий курс, а он так и не нашел себе друга. Над ним все посмеиваются. Девчонки не считают его геем. Говорят, не тот взгляд. Может и получится у нас с Катей поставить его на другую дорогу? Вспоминаю последнюю свою любовницу и горько вздыхаю, она, как и я, была пьяна. Что-то у нас получилось и даже, помнится, я кончил в её ротик. Утром в неё, еще как-то умудрился резинку не порвать. Дал себе зарок, что с похмелья нельзя сексом заниматься. Как наждаком ей тоже, наверное, было. Хотя готовил её долго. Его вопрос вывел меня из задумчивости.

– О чем ты думаешь?

Пожимаю плечами, беззаботно улыбаясь.

– Да вот думаю, сейчас кто-нибудь попадет под колеса из темноты такой. Что-то с фарами творится, смотри… они ведь новые… машину купил неделю назад…

Оба немного подались назад, пришлось остановить машину и проверить, они действительно подмигивали с какой-то периодичностью. Вроде и работают. Ладно, включу аварийку. Снова расселись, и я, заведя машину, удивленно замер. Звук мотора стих, когда я попробовал выжать газ с сцеплением. Да что такое?! Машина вдруг задрожала всем своим телом, словно живая. Игорь первым выскочил, как в каком-то дешевом фильме ужасов, и унесся в лес. Я попытался собрать в кучу документы по машине, тряска стала такой силы, зуб на зуб уже не попадал. Ничего не слышно из-за дребезжания, я в панике пытаюсь нащупать ручку двери, но все безуспешно. Тяжело дышать, сознание теряется в какие-то промежутки, грудь сдавило, и я со страхом вижу, как машину всю сжало. Спинка сидения упирается мне в грудь, и наконец, все замирает.

Слышу какой-то глухой скрежет, словно меня с машиной разрезают пополам. Боли уже нет, просто все застыло. Машина словно в какой-то дымке, окна все разбились, и сейчас все так плачевно, что плюю на все, махнув рукой. Главное, чтобы меня вытащили. Пусть поломанного, инвалидом. Но вытащили. Что же случилось? Может, кто-то наехал? Или землетрясение какое-то, и в какую-то ямку закинуло, сверху придавив глыбой камня? Свет идет отовсюду.

Скрежет закончился, и я, выдохнув, кое-как стал мысленно проверять свои конечности. Ноги и задница у руля, я сам на заднем сидении лицом кверху. Само сидение прогнулось надо мной, и моя грудь придавлена к спинке переднего сидения. Итого: банка консервная, одним словом. Если бы Игорь был со мной в этой банке, можно было бы сказать о нас: кильки по-домашнему. Конечности более или менее в порядке. Затекло все ужасно. Нога одна все-таки не чувствуется, как надо, и как-то холодно ей. Перевожу снова тревожно на неё взгляд и замечаю, что ступня не так как надо лежит, не под тем углом, и тонкая линии крови, это все-таки перелом. Совсем рядом голос сказал:

– Кровь чую оттуда. Не так просто эта банка сжата. Её кожавар пытался вскрыть, чуя в ней кого-то. Я слышу чье-то дыхание.

Я замычал, и тут же голос сказал:

– Если понимаешь меня, постучи несколько раз.

Рука стучит послушно в крышу машины. Оттуда оживленно говорят:

– Ого! Тогда подожди, подмогу. Изатан сейчас уже ползет.

Замираю неверяще. Имя какое-то даже не узбекское. Меня, что, в другую страну выкинуло с этим землетрясением?! Хотя… чувствую, как глаз дергается в слабых припадках ужаса. Хотя речь-то человеческая… русская, мать её. Это уже приносит некоторое облегчение. Вот почему я мычу, а не говорю, это уже второй вопрос. Послышался глухой скрежет, как в начале, и я с ужасом представил, как мое тело сейчас перерубит от неосторожности человека, что меня будет вытаскивать или разрезать машину. А что, были и такие случаи.

Тела касается что-то очень острое, и я вскрикиваю что есть силы от ужасающей боли. Рассматриваю сквозь пелену слез какую-то штуку, что воткнулась в мое бедро, и мычу от страха. У них что там, высокие технологии? Коготь, огромный коготь буквально выдергивается из моего бедра, и голос снаружи орет:

– Кажется, я переусердствовал?

Мычу, пытаясь кивнуть, и, сплюнув, замолкаю, пытаясь дотянуться до бедра. Твою ж налево!!! Коготь от меня взял курс к двери машины и, с легкостью разрубив или перепилив её, вышел наружу. Это просто огонь!!! Даже нет дыма, нет никакого нагрева даже. Края ровные.

И тут машину зашатало, и часть, где её перепилили, начала выпрямляться. Стало намного легче. А потом и вовсе свобода. Я буквально упал головой под заднее сидение и застонал от боли в бедре. Теперь даже почувствовалась боль от затекшей спины и также боль в ступне. Вот её чем-то проткнуло, видимо. Я был у каких-то труб, вроде бы. Окна еще не до конца осыпались, и виднелись лишь непонятные однотонные трубы или… Вдруг голова непонятного существа, напоминающего змею, нырнула через небольшое отверстие со словами:

– Ну что, мученик? Живой?!

Лучше бы я умер в машине… Язык существа быстро прошелся по своим клыкам, и я заорал от ужаса, покрываясь испариной. Даже боль в ступне прошла, и в теле прошло щелчками все, что болело в одно мгновение. Вот значит, как наш организм выживает, когда его хозяин перед смертью. Детства я не увидел и прошлой жизни тоже. Я лишь язык прикусил еще сильнее. Лишь бы его не сожрать от кошмара. На второй части сломанной двери появились огромные когти, и нетерпеливый голос спросил:

– Ну что, его к ужину не ждать?!

Вот, значит, как они добывают еду?! Они жрут нас!!! Бедных странствующих, попавших в такой переплет водил-бомбил. Игорь тоже хорош, я бы им пожертвовал вот прям сейчас. Ему-то что, считай, и так жил зря. Ведь заднеприводный. А меня Танька ждет… потаскушка всего института. Зато хорошая…

Тело продергивает отвращением от того, как когти вроде бы аккуратно продергивают подо мной или той частью, куда они смогли достать. Их голоса то пропадают, то появляются снова.