Он же: «В разные годы по этой схеме Россию обвиняли в разных безобразиях. В 2014 г. в участии в войне на Донбассе, в 2016-м во вмешательстве в американские выборы, сейчас война ведется против России как энергетической державы. Предвижу, что следующими объектами атак станут социальная политика РФ, властная вертикаль в лице военных, спецслужб и верховной власти. Характерно, что как только Россия требует предъявить доказательства, выясняется, что их нет. Когда выясняется, что все кибератаки, допустим, на Грузию, Польшу, Чехию шли с анонимных IP-адресов (значит, задействованы не только иностранные спецслужбы, но и IT-компании), эту информацию за рубежом просто игнорируют» [10].

Критика всегда оказывается сильнее опровержения, так как критика печатается в массовых изданиях, а опровержение, или критика критики, – в специальных, которые мало кто читает.

А. Лосев на этой же презентации даже воспользовался красивым термином «стратегическое информационное оружие»: «Для создания из России образа врага в ход идет настоящее информационное оружие. Можно уже говорить о появлении стратегического информационного оружия, которое будет использоваться против тех, кого США считают своими противниками» (там же).

Ответное реагирование может быть прямым и косвенным. Как правило, такое реагирование всегда более косвенное. Здесь же развернута достаточно прямая и мощная атака, которую даже трудно именовать защитой. Но у каждого информационного хода есть заказчики, ради которых все и затевается.

Вот еще цитаты из выступления директора Центра политической информации А. Мухина, центр которого называют заказчиком этого исследования:

«Речь идет не о каком-то отдельном эпизоде и информационном поводе. Речь идет о системной и серьезной работе, которая ведется нашими „западными партнерами”. По сути, речь идет о такой незаметной войне, информационном противоборстве с Россией с множеством мультипликативных эффектов, которых они достигают самыми разными способами. К сожалению, в последнее время эти способы мало похожи на правовые… Причина этого… – отсутствие реакции мирового сообщества на подобного рода вызовы. Это расслабило наших интересантов, и они сделали ту конструкцию информационной борьбы с Россией и с Китаем, которая сейчас существует»;

«Речь идет о таком распространенном феномене как „русский хакер”. В последние годы с его помощью очень часто „демотивируется” Россия как геополитический игрок. Эта незаметная война, к сожалению, становится более заметной и ее составляющие являются сейчас довольно серьезными моделями поведения и поведенческих стереотипов, которые свойственны не только западному истеблишменту, но и распространяются среди населения разных стран, и в том числе России, что вызывает очень серьезный диссонанс в международных отношениях» [11].

Понятно, что война нервов, в которую выливается подобное противостояние, делает докладчиков яркими ораторами. Они как бы восстанавливают всю риторику времен холодной войны, когда все было понятно, а враг был врагом. Сегодняшний враг воспринимается одновременно негативно (властью) и позитивно (населением, в первую очередь, молодежью). Такая двойственность не дает развернуться напрямую, как в былые времена. Да и сама власть жаждет вернуться в G7, за что выступает США, но против чего возражает Германия и Канада из-за Крыма.

А. Мухин вспомнил и отравление Скрипалей: «Даже по делу об отравлении Скрипалей стало понятно, что наши британские коллеги, мягко говоря, заигрались. Сейчас ни о каких Скрипалях уже речи не идет. Но, как в известном выражении: „ложечки нашли, а осадочек остался”. В недавней истории, когда Запад обвинил Россию в сильном занижении количества смертельных случаев от коронавируса, произошло и вовсе жонглирование цифрами». И итоговое его мнение таково: «Будь эти обвинения справедливы, мы пошли бы по юридическому пути, подавали бы в суд. Но ложь и клевету к делу не пришьешь» [12]. То есть в суд никто идти не собирается.

Перед нами разворачивается активное возвращение риторики холодной войны. Правда, сегодня, когда нет закрытых границ информационного и виртуального пространств, она должна называться уже по другому. Соцсети отменили информационные границы, а телесериалы – виртуальные. Эта мини-холодная война скорее направлена на то, чтобы оправдаться в глазах собственного населения.

А. Мухин давно занимается этой проблемой противодействия внешнему влиянию, фиксируя следующее: «После введения ограничений на работу иностранных НКО на территории России за рубежом ведется работа по созданию специальных подразделений, в том числе в вооруженных силах, спецслужбах и других государственных органах, а также НКО для информационного противоборства с Россией; увеличивается количество центров по производству контента антироссийского содержания, прежде всего, в странах со значительной долей русскоязычного населения; на законодательном уровне закрепляются стратегии по противодействию российской информационной политике; осуществляется дополнительное финансирование, подбор и обучение кадров» [13].

У Центра есть целый доклад о вмешательстве США в российские выборы, поскольку его нет на сайте, возьмем цитату из него из предыдущей статьи: «Развитие и финансирование данных каналов влияния осуществляется под руководством силовых ведомств и спецслужб США (министерство обороны, ЦРУ, АНБ), в которых имеются специальные подразделения по ведению информационной войны, а также входящих в „гражданский аппарат” государственных ведомств и структур (государственный департамент США, Восточная группа по стратегическим коммуникациям в составе Европейской внешнеполитической службы) с использованием возможностей неправительственных организаций, частных фондов, традиционных средств массовой информации (радио „Свободная Европа” / радио „Свобода”, „Голос Америки”, медиакорпорация „Би-Би-Си” и другие), специализированных групп экспертов и исследовательских центров, как правило, созданных при ведущих американских университетах».

Конец ознакомительного фрагмента.