– Капитан! – заорал сосед.

И Дрекслер прыгнул на Синтию.

Бой начался.

Быстрый, как всегда у пингеров, и безжалостный, как всегда у гладиаторов. Бой начался без разведки, поскольку противники хорошо изучили друг друга по видео: Капитан прыгнул, показывая, что собирается обрушиться на Го сверху, но в полете извернулся, приземлился много раньше ожидаемого и ловкой подсечкой свалил ошеломленную Синтию с ног.

Зал радостно выдохнул.

На мгновение показалось, что схватка завершена, но девушка успела откатиться в сторону до того, как Дрекслер развил атаку, ловко уклонилась от мощного удара и ответила прямым в подставленный висок. Очень быстро ответила и потому успешно: голова Капитана резко дернулась и, не будь его шея усилена, наверняка бы сломалась.

Дрекслер коротко вскрикнул. Зал замер. Синтия молча бросилась на Капитана, проскользнула между едва шевелящимися руками – судя по всему, Дрекслер «поплыл», – сбила с ног и прилипла, взяв на удушающий.

– Но как? – прозвенел в наступившей тишине изумленный голос одной из поклонниц Капитана.

Синтия улыбнулась, продолжая душить противника и не задумываясь над тем, почему он до сих пор не признал поражение, почему не стучит ладонью по земле, почему хрипит, но при этом…

– Черт!

Го слишком поздно сообразила, что попала в мастерски подготовленную ловушку: Дрекслер знал, что удушающий – коронный прием Синтии, укрепил шею, трахею и специально подставился под захват. И в тот момент, когда Синтия выкрикнула: «Черт!» – захватил ее в жестокие объятия.

Положение бойцов изменилось в мгновение ока: Капитан дважды ударил Го в голову, вывернулся, взяв на болевой, но не остановился, а стремительно, пока Синтия не попросила о пощаде, до предела вывернул ей руку и безжалостно ударил в сустав. Крика не было, но громкий хруст показал зрителям, что бой окончен.

– Вот уж не думал, что Капитан так просто разделается с девчонкой, – улыбнулся Джа, усаживаясь в предложенное кресло. – Она казалась опасной.

– И ты на нее поставил?

– Нет, конечно.

– В таком случае, нам не за что извиняться.

Мужчины негромко рассмеялись.

В отдельном кабинете их было трое: Джехути Винчи, Мози Руфай, большой босс FN23, и его ближайший помощник Узочи Бабагида. Столь значимые люди, за которыми стояло множество готовых на все бойцов, не часто снисходили до встреч с простым посредником – а именно так представился Джа, – однако Винчи рекомендовали настолько серьезные люди, что главари одной из двух самых больших банд Восточного побережья готовы были даже пропустить бой.

– Шампанского?

– Виски.

– Правильный пацан?

– Не совсем.

– В смысле? – удивился главный уголовник.

– Не «бурбон», а скотч, – объяснил Джа, и Руфай с облегчением рассмеялся:

– Это мы стерпим.

Известный гомофобными взглядами Мози оказался любителем дорогих костюмов и шелковых рубашек. Он носил туфли из кожи крокодила, несколько крупных перстней с разноцветными камнями и золотую цепь на шее. Дурной вкус Руфая объяснялся легко: выглядывающие из-под воротника татуировки четко говорили, что начинал Руфай с самых низов и, добравшись до богатства, делал все, чтобы его продемонстрировать.

Его помощник, заместитель, палач и самый верный друг Узочи был пингером и не скрывал этого. Впрочем, скрыть замену черепной коробки сложно, а Бабагида был одним из первых, кто сумел пережить эту процедуру: «Feller BioTech» устанавливала искусственные черепа без гарантий, смертность составляла шестьдесят процентов, но Узочи повезло. Его голову разобрали и собрали заново, и теперь он носил черный, не прикрытый псевдокожей титариумный череп, из отверстий в котором на Джа смотрели искусно пересаженные живые глаза.

Узочи знал, какое впечатление производит, привык наслаждаться смущением собеседников и слегка разозлился, не увидев в глазах Винчи неуверенности.

Впрочем, с тех пор как ему заменили череп, Узочи постоянно злился.

– Ты останешься в маске?

– Она мне не мешает, – легко ответил Джа.

– Не сможешь выпить.

– Мне достаточно подержать стакан в руке.

– Это хороший скотч, – после короткой паузы произнес Бабагида, кивнув на бутылку.

– Тогда я унесу стакан с собой.

Руфай, который как раз закончил разливать виски, поставил бутылку на стол, рассмеялся и потрепал друга по плечу:

– Все в порядке.

– Не люблю, когда люди прячут лицо, – продолжил тот.

– Мне еще с ним жить, – скромно заметил Винчи.

– А я не люблю…

– Узочи, наш новый друг просто не хочет раскланиваться при встрече на балу у мэра, – Руфай демонстративно подвинул стакан гостю и поднял брови: – Не так ли?

– Совершенно верно, – подтвердил Винчи.

– Но если наш новый друг хочет совершить сделку, ему придется показать лицо. А на балу у мэра я первым от него отвернусь.