Пару часов колесили по городу, проверяя, есть ли за нами хвост, удостоверившись в его отсутствии, выехали за город. Через полчаса въехали в небольшой посёлок, остановились у крайнего дома на территории обнесённым высоким кирпичным забором. На улице уже смеркалось, на крыльце под освещением стоял Саня, облокотившись плечом об стену, нервно курил. Когда все покинули салон автомобиля, телохранитель спешно направился в нашу сторону. К нему направился безопасник, но я опередил, притормозил Олега, и первым заговорил с парнем.

– Сань, где Вика? – быстро задал вопрос.

– Она наверху в дальней комнате, ей пришлось вколоть снотворное, - с горечью ответил парень.

Подавил в себе ревность, не спрашивая разрешения, отправился в дом. Быстро преодолел расстояния до комнаты, приоткрыл дверь, шагнул в полумрак. Вика лежала на кровати, такая маленькая и беззащитная, сердце жалось в груди от боли за неё. Подошёл к кровати, присел рядом, в свете ночника её лицо казалось серым, щёчки впали, под глазами чёрные круги, скулы заострились. Мая маленькая девочка, сколько боли ты испытала за эти дни? А сколько её причинил, как ты его называешь «зверь»? Стиснул зубы, сжал кулаки, поклялся всем, что у меня есть, я верну нашу малышку, и уничтожу братца, он нежилец. Встал на ноги, выключил ночник, что резал глаза и прилёг на постель в ногах у кошечки. Не стал ложиться рядом, знал, что не выдержу, загребу в свои руки, тем самым разбужу её.

Когда она проснулась, я не заметил, меня разбудил её всхлип, позвал и сграбастал в объятия. Вика не сразу поверила, что я настоящий, истерика снова овладела девушкой, утешал, успокаивал, как мог, сдерживал себя, чтобы не кинутся обратно в дом Краха и пристрелить мразь. Когда она улицезрела меня во всей красе, в её глазах пронеслось столько эмоций, что чуть не задохнулся. Боль, переживание, нежность, но самое главное любовь. Моя девочка испытывает ко мне тоже самое, что и я к ней, это стала как бальзамом по раскуроченному сердцу. Уложил в постель, обнял, малышка долго не выдержала, уснула у меня на груди.

Протяжный стон слетел с губ девушки, слегка приподнялся, всматриваясь в её лицо. По лбу Вики бусинками скатывался пот, дотронулся до него губами, от него исходил сильный жар. Высвободил малышку, соскочил с постели, отправился на поиски Лиса. Ступников согласился на моё предложения по охране нас, также, как и его парни, своим людям я больше не доверял, неизвестно, сколько предателей в моём окружении.

– Лис, - толкнул в плечо бойца уснувшего на диване в гостиной.

– Если ты сейчас не приведёшь крепкий аргумент моего пробуждения, не посмотрю, что являюсь твоим телохранителем, сам голов откручу, такой сон обломал, - бурча, присел на диване.

– Ты всё продолжаешь шпилить девок во сне? – раздался насмехающийся бас Бати с рядом стоящего кресла.

– С нашей работой, во сне только и приходится, - скривился рыжий, словно съел лимон.

Понял, что их перепалка может, затянуться, перешёл к делу.

– Лис осмотри Вику у неё жар, - встрял в разговор.

– Как давно? – поднялся с дивана.

– Не знаю, только заметил, - быстро двигаясь по лестнице, ответил громиле.

Зайдя в комнату, включил свет, Лис сразу подошёл к Вики, положил свою лапищу на её маленький лоб, следом измерил пульс.

– Дуй вниз за чемоданом, - бросил через плечо, врач-собровец.

– Что с ней? – меня начало потряхивать изнутри.

– Истощение, если её не поддержать медикаментозно станет хуже, сама она вряд ли быстро восстановит силы. К тому же нервы и стресс не закончены, - продолжая осматривать Вику, отчитался Лис.

Не теряя больше времени, быстро спустился в низ, схватил чемоданчик, кинулся обратно наверх.

Лис сделал Вики пару уколов, и поставил капельницу, лекарство капало медленно, если долго на него смотреть, можно уснуть. Температура держалась даже после укола жаропонижающего уже полтора часа. Затерроризировал бедного вояку вопросами, почему так долго препарат не действует. По началу Лис отвечал размыто, и не давал точного ответа, через каждые десять минут измерял температуру. Лис выглядел напряжённым, постоянно смотрел на Вику хмуро, несколько раз бросал взгляд на тяжело поднимающеюся при вдохе грудь кошечки. Каждый раз сжимал кулаки, борясь с ревностью, отметал тяжёлые мысли, вдалбливал в голову, что вояка, смотрит на неё исключительно, как врач.

В какой-то момент, Лис нагнулся над Викторией, сдёрнул тонкий плед с её тела, стал растягивать пуговицы на рубашке, оголяя её груди. Слетел с катушек, подскочил со стула, в прыжке преодолел расстояния, жёстко отдёрнул руку вояки от Вики.

– Ты чего себе позволяешь? – прорычал на хмурого мужика.

– Слушай Цербер, ничего лишнего я себе не позволяю, просто хочу проверить свою догадку, а ты своей горячей ревностью мешаешь мне, - спокойно ответил на вопрос.

– Какую ты хочешь проверить догадку, пялясь на её грудь? – рвущейся, огненный смерч не покидал грудную клетку, только ещё больше набирал обороты.

Вояка глубоко вздохнул, потёр уставшее лицо ладонями, резко выдохнул.

– Вика кормила ребёнка грудью? – без всяких обид на мои выпады, задал вопрос.

На секунду завис от заданного вопроса.

– Да, - ответил ещё больше настороженно.

– Ну, теперь мне понятно, откуда такая температура, и почему она держится, - не весело протянул вояка.

– Что значит «теперь мне понятно»? Всё это время ты точно не знал от чего она? – процедил сквозь зубы.

– У Вики сто процентное истощение, после укола температура должна была спасть, но как видишь, она держится. Значит её причина не только в этом, но так, как ты, - указал на меня пальцем, - не позвали мне увидеть возможную причину собственными глазами, я её услышал от тебя, но осмотр провести придётся, и узнать, насколько плохи дела. У Вики мастит, - смотря на хмурого, и ничего не понимающего меня, продолжил говорить, - Вика не кормит дочку практически четыре дня, и я уверен в таком состояние, молоко она не сцеживала.