— Ох, — сказал он, поняв, что ему не послышалось. — Прошу прощения, — и прошел в дом.

«Вот и учи этих шедизцев хорошим манерам», — подумала Евгения. Впрочем, Каоса, супруга Капоэли, была к ней и к Айнис очень внимательна и впитывала тонкости придворного искусства как губка. Айнис ей симпатизировала. Евгения могла бы рассказать своей подруге, что в душе Каоса презирает их обеих и использует лишь до тех пор, пока они ей нужны. Но не говорила: это расстроило бы Айнис. Самой Евгении было все равно. Она теперь очень редко давала себе труд заглядывать в души окружающих ее людей. В этом было что-то недостойное, вроде нарушения прав человека, о которых здесь мало кто догадывался. И потом, вокруг нее было такое количество людей — каждый со своими мыслями, эмоциями, желаниями! — что она сошла бы с ума, пытаясь разобраться в этом шуме.

— Мне кажется, есть прогресс, — говорила Айнис во время сборов домой. — У милых дам даже манера изъясняться поменялась, не знаю только надолго ли… Опять ты со своими вениками, Эви. Ты неисправима!

Жадность к лекарственным травам у Евгении так и не прошла. Даже осенью она могла найти в лесах что-то полезное, и пока чужие слуги укладывали вещи и седлали коней, она следила за тем, чтобы ее люди поплотнее набили сумки ветками, которые она своими руками собрала на берегах озер. Наконец все было готово, сумки и корзины уложены, слуги забрались в повозки, Глар помог ей подняться в седло, и кавалькада двинулась к городу.

— А способны ли вы, госпожа Евгения, решиться со мной наперегонки? — спросила Айнис.

— Дорогая, тебе скоро сорок лет. Тебя дома внук ждет. Какие гонки?

— Жестокая! Как ты смеешь мне такое говорить, да еще когда рядом наши подопечные? — вскричала Айнис, с хохотом бросила лошадь вперед.

Евгения с веселым криком устремилась следом. Они далеко обогнали спутников. Гнедая кобылка оказалась неожиданно резва, и Евгения не спешила ее догонять. Внезапно Ланселот перешел с галопа на шаг и остановился. Седло поехало вбок. Едва успев спохватиться, Евгения оказалась на земле. Айнис спешила обратно.

— Что случилось? — крикнула она, глядя на Евгению сверху вниз.

Та присела рядом с седлом, взялась за одну подпругу, потом осмотрела вторую, показала Айнис.

— Смотри.

Оба ремня оказались аккуратно перерезаны почти на всю ширину, и только кончики растянулись — порвались во время скачки. Подъехали Глар и слуга Айнис, которому та велела никого не подпускать.

— Небольшая авария! Сейчас мы вас догоним! — весело крикнула она спутникам. — А я еще заставила тебя скакать! Если бы мы ехали как обычно, ничего бы не случилось!

— И так ничего не случилось. Погоди, не мешай мне.

Прислонившись к боку Ланселота и закрыв глаза, Евгения мысленно обшаривала удаляющуюся толпу. Нет, человека, сделавшего это, здесь не было. Она подозвала Глара.

— Кого из слуг недостает?

— Не знаю. Их слишком много, я со всеми не знаком.

— Немедля скачи за ними и постарайся выяснить, кого не хватает! Только не болтай лишнего, — распорядилась Айнис. — Эви, ты понимаешь, что это значит? Кто-то хотел тебя покалечить. Мало того, подозрение падает на меня. Если б я не заставила тебя пустить коня в галоп, тебе бы ничего не грозило!

— Не паникуй. Я прекрасно знаю, что ты не имеешь к этому отношения.

— Алекос же меня убьет!

— Ему об этом знать необязательно.

Айнис растерянно смотрела на подругу. Она была в отчаянии.

— Ты не скажешь ему?

— У него есть дела поважнее. Я сама разберусь. Не говори никому, ладно?

— Я-то не скажу… Но мне это очень не нравится. Я ведь предупреждала тебя, что от «новых» можно ждать чего угодно, даже такого старого трюка! Какой ужас, какой ужас! — все сокрушалась Айнис. — А если это кто-то из тех дам, что я пригласила? О небо! Как я буду смотреть в глаза царю?

Слуга наконец принес другое седло.

— Поехали, — сказала Евгения. — Успокойся пожалуйста, моя дорогая. Те, кто это сделал, не знал меня и Ланселота. Со мной ничего бы не случилось. Ты забыла, что меня не так-то легко выбить из седла?

Она хотела заняться этим делом после возвращения в Шурнапал, но ее уже ждал в нетерпении Тирнен, сразу повез осматривать корпус медицинского института, который ему удалось получить под проведение конгресса. Потом Евгении пришлось отправиться в редакцию правительственной газеты, где отпечатали сигнальный экземпляр специального номера, целиком посвященного предстоящему событию. Вечером Алекос позвал ее на ужин и упрекнул за долгое отсутствие, а на следующий день она в течение нескольких часов знакомила его с ходом работ.

Настал день, когда в Рос-Теору приехали первые гости.

— Знаете, я, наверное, никогда не был так счастлив, — сказал Тирнен. — Но очень страшно. Осталась всего неделя, а столько еще не готово! Вы могли бы помочь? Мне нужно будет по нескольку раз в день разъезжать между Шурнапалом, лабораторией, гостиницей и институтом. Да еще проконтролировать своевременную доставку питания и для людей, и для лошадей. Да еще переводчики. И литература, которую никак не закончат печатать. И… И… И я уже не помню что еще, у меня вот здесь все записано, — он показал блокнот, распухший от вложенных в него бумажек. — Умоляю, госпожа моя, займитесь институтом!