– Не старался. Тихо и без выражения. А надо громко и с выражением! Как в театре, понял, свинья?

– Я КУРИИИИИИТЬ ХОЧУУУУ! – завыл Хрюша на всё отделение.

– Ладно. Сжалюсь над тобой. Ударь вон того по голове, – Лысый показал пальцем на трясущегося над туалетной дыркой деда, пытающегося справить большую нужду.

Хрюша послушно подошёл и ударил деда. Но дед был не промах – в советское время занимался боксом. Он трясущейся рукой врезал Хрюше по голове. Тот остолбенел, после чего дед взял мусорное ведро, полное использованной туалетной бумаги и памперсов, и надел Хрюше на голову. На пол посыпался мусор. На грохот и всеобщий смех пришла огромных размеров грозная медсестра Жанна Ивановна по прозвищу Жаба.

– ЧТО ЗА ХУЙНЯ ЭТО ТУТ ПРОИСХОДИТ? – грозно проорала Жаба Ивановна. – КТО ОПРОКИНУЛ ВЕДРО?

– Это всё Хрюша! – хором закричала толпа.

– Неправда! – закричал Хрюша. – Это всё дед!

Но Хрюшу никто не слушал.

– МИРОНЧУК, ШАГОМ МАРШ В НАБЛЮДАТЕЛЬНУЮ ПАЛАТУ! – заорала Жаба Ивановна.

– Но это не я! – воспротивился было Хрюша.

– НА ВЯЗКИ ЕГО, ЧТОБЫ НЕ ПИЗДЕЛ! – опять заорала на всё отделение Жаба.

Так и не покурившего Хрюшу под всеобщий хохот повели в наблюдательную палату. Пока его привязывали, он не сопротивлялся, только ревел во всё горло:

– Я КУРИИИИИИИИИТЬ ХОЧУУУУУУ!

А тем временем оставшиеся в туалете психи жадно смотрели на Лысого. Тот смаковал крепкий «Донской табак», выпуская изо рта колечки дыма, и с издевкой смотрел на толпу.

– Нет, не смотрите на меня так. Я никому не оставлю, – сказал Лысый, и выкинул бычок в туалет, после чего ушёл.

Кучка дураков столпилась около дырки, в которой с шипением тонула почти четверть сигареты – невиданная для них роскошь. По уровню драмы это было сравнимо с тонущим Титаником.

А когда все разошлись, один из них, Мамонт, достал этот бычок, тихонько положил его на батарею сушиться, а утром выкурил. Такие дела.

Первую палату, находящуюся сразу слева от поста, также иногда называют второй наблюдательной, но это не совсем так. Сюда кладут относительно здоровых новоприбывших, по тем или иным причинам оказавшихся в больнице, а также принудчиков, за которыми нужен глаз да глаз. И среди них немалую долю составляют наркоманы. У кого-то от наркоты поехала крыша, кто-то избегает тюрьмы – а часто и то, и другое. Сегодня ребята из первой палаты размышляют над тем, как и где достать. И сейчас мы вас с ними познакомим.

В палате восемь мест – четыре слева от входа и четыре справа. Те, что справа, лучше просматриваются с поста.

Сразу слева от нас лежит, смотря сквозь чёлку в потолок, Максим Малинин – допризывник, косящий от армии. Он в ужасе от окружающей его обстановки. Ему хочется поскорее вернуться домой и включить любимое аниме, но лежать ему здесь ещё целую неделю. На глаза так и наворачиваются слёзы от тоски, одиночества и враждебной обстановки. Над Максимкой часто подшучивают местные уголовники, и его это ещё больше угнетает.

– В натуре как пидор! – крикнул Стас. – Если б ты с такой чёлкой на малолетку заехал, сразу бы выебли.

– Аниме ещё смотрит, ну я ебу! – поддержал его Фарик. – Новое поколение долбоебов. А ты ноги не бреешь часом?

Максим молчит в ответ, еле сдерживая слёзы. Но тут потерпеть всего недельку, а в армии целый год, так что ладно – можно и помолчать.

Справа от него лежит алкоголик Зёма. Ему под полтинник, и его мать периодически кладёт его сюда на капельницы. Он пропил всё – квартиру, машину, семейные драгоценности. Потерял семью – жена дала развод, дети не хотят с ним общаться. Но Зёма не унимается и продолжает пить до зелёных чёртиков. Порой словит белочку, встанет посреди ночи и заорёт «РОТА ПОДЪЁМ!», или начнёт прятаться под кроватью от злых вооружённых преследователей. По-хорошему место Зёме в наблюдательной палате, однако платят за него хорошо, и это «хорошо» не позволяет Игорю Николаевичу положить Зёму в седьмую.

Справа от Зёмы лежит уже известный вам Лысый. Вообще он очень долгое время лежал во второй палате, но когда его в очередной раз поймали со шприцем в руке, это быстро изменилось. Ему тогда собирались даже снять принудку, но, увы, Игорь Николаевич наркоманов не любит, и потому направил в суд документы на продление принудительного лечения.

На угловой кровати лежит огромная жирная туша с полулысой головой – это тридцатипятилетний Стас Барлеев, в уголовных кругах когда-то известный как Стасик Добрый. Однако, добрым он не был – как раз наоборот. Стасик отбывает принудительное лечение за изнасилование, что крайне непочётно, но, как говорит он сам, всё было по обоюдному – «просто тёлка денег захотела». А так как подобное действительно часто случается, предъявить ему что-то без серьёзных оснований и доказательств никто не имеет права. Стас из своих тридцати пяти двенадцать провел за решёткой, в копилке сроки за разбойные нападения, наркотики, изнасилование. В уголовной среде имеет некоторое уважение, которое, однако, очень многими авторитетными людьми ставится под вопрос. Находясь в исправительной колонии, он в возрасте 25 лет принял ислам. Но набожным он не был – просто крутился среди блатных мусульман и сделал это, чтобы заслужить их доверие. За Стаса Игорь Николаевич получает кругленькую сумму, и поэтому на все его злодеяния по возможности закрывает глаза. Но вы о нём и так чуть позже узнаете.

На другой угловой кровати – дальней от нас – лежит Фархад Мамедов по прозвищу Фара. Ему двадцать шесть, у него за плечами небольшой срок за разбой, сейчас отбывает принудку за кражу со взломом. Очень злится, когда Стасик называет себя мусульманином. Сильный и волевой человек, однако на наркотики тоже падкий. Увы.

Следующий – Лёша Комаров по прозвищу Комар. Один из тех людей, которые, где бы ни находились, сливаются с обстановкой и привлекают к себе минимум внимания. Среди местной блатоты он вполне сходит за своего, но точно так же дела бы обстояли в офисе, или, скажем, среди работников Макдональдса. Обычный такой парнишка, высокий и худой до безобразия, отбывает принудку за наркотики, так что о его пристрастии к ним мы уже говорить не будем.