– Да, - просто ответила Дамарис.
– Я же не знала, что тебе нужен Рейвенскрэг.

– Хорошее же представление у тебя сложилось обо мне!

– Ты сделал все, чтобы заслужить его.

Он сидел неподвижно, мрачно глядя перед собой и кусая губы. Она разглядывала его профиль, его прямой нос, волевой подбородок и густые черные волосы. Дитя неудачного брака, которому было трудно дарить любовь и верить кому бы то ни было, потому что в свое время его любовь была отвергнута. Он никогда не просил ее о любви, но сможет ли Розита дать ему то, в чем он так нуждается? Тот факт, что она была одной национальности с его матерью и то, что и они давно знали друг друга, могла дать ей власть над ним, но ей почему-то казалось, что на любовь аргентинки он тоже не рассчитывал. Все, что ему было надо, так это утолить свою страсть, и ничего больше он от женщины требовать и не собирался.

И тут, сама не зная почему, она вдруг сказала:

– Твои родители не любили друг друга, да?

Он изумленно взглянул на нее и стиснул зубы.

– Кто тебе об этом сказал?

– Элена. И наш брак был бы таким же, как у них, разве нет?

– Боже упаси!
– воскликнул он.
– Просто я видел, через какие унижения пришлось пройти моей матери, и поэтому хотел быть уверен, что...
– он замолчал.
– Ну ладно, сейчас это уже не имеет значения.
– Его лежавшие на руле руки сжались в кулаки.
– Мистер Престон намекнул мне кое о чем, но только я до сего момента не придавал этому никакого значения, хотя наверное, он и был прав. Полагаю, что во время той поездки в Париж, на котором ты настояла...

– А откуда ты узнал об этом?
– перебила она.

– Ну, конечно, же я все узнал. Он сам мне сообщил.

– У тебя нет никакого права шпионить за мной!

– Только что ты говорила, что твой дедушка рассчитывал на то, что я буду за тобой приглядывать, - напомнил ей Марк.
– Постарайся все-таки быть последовательной, дорогая, ладно? Просто ты там познакомилась с кем-то и решила предпочесть его мне.

Это предположение оказалось столь неожиданным, что Дамарис потеряла дар речи и изумленно уставилась на него. Марк же принял ее молчание за подтверждение правоты своих слов и продолжал:

– Тот парень, с которым ты ходила гулять, когда я заезжал к вам... как там его зовут... кажется как-то на "Д". Кто он?

Дамарис глубоко вздохнула. Она мгновенно поняла, что безобидная шутка Мэри дает ей шанс отомстить ему за все то унижение, которое ей пришлось пережить по его милости, а заодно и за его шашни с Розитой. Если ему можно устраивать маскарад, то ей это тоже не возбраняется.

– Очень хороший мальчик, - скромно сказала она.
– Он меня любит.

– А чем он занимается?
– Этот вопрос прозвучал резко и неожиданно, словно пистолетный выстрел. Но она быстро нашлась, и вспомнив о Дике Эверетте, ответила:

– Он очень перспективный автослесарь.

– Вот как? А что он делал в Париже?

– Обычно люди едут в Париж для того, чтобы отдохнуть и развлечься, неопределенно сказала она.

– Ясно. А ты уверена, что он любит тебя, а не твои деньги?

– Он не знает о том, что они у меня есть. Большинство людей в Боскасле считают меня продавщицей из магазина Мэри Брук?

Он презрительно поджал губы.

– Какая пара! Продавщица и автомеханик!

– Но зато настоящие, искренние люди, - твердо сказала она.
– Когда любишь человека, то уже не имеет никакого значения, кто он и чем занимается.

– Значит, ты признаешь, что любишь этого парня?

Подумав о Дэвиде, Дамарис просто ответила:

– Я его обожаю.

Он пристально вглядывался в ее погрустневшее лицо.

– Так почему же ты мне сразу не сказала об этом парне, с которым ты... эээ... до того, как мы устроили этот дурацкий цирк на твоем дне рождения?

– А как я могла тебе что-то сказать? Я же не видела тебя, и к тому же не считала себя свободной; то есть, тогда все представлялось совсем по-другому.

– Хочешь сказать, что тогда ты еще не знала, что твой кузен Марк это я?

– В некотором роде, - уклончиво ответила она.

– Ну а если бы я, как ты и ожидала, оказался бы почтенным джентльменом, тогда бы ты не дала отсупного?

– Не знаю я, не знаю, - истерично выкрикнула она.
– Когда я увидела дом, то поняла, что все изменилось, все уже не так, как прежде...

Он грустно улыбнулся.

– Все в жизни меняется, Дамарис. Не имеет смысла пытаться ухватиться за прошлое.

Он молчал, в то время, как она задумалась над справедливостье его замечания. Она приехала в Рейвенскрэг, надеясь продолжить свою жизнь с того момента, где она остановилась годом раньше, найдя замену дедушки в лице кузена Марка, но дело все в том, что изменилось не только все вокруг, изменилась так же и она сама. Рейвенскрэг уже не имел для нее того же значения, что и раньше, и Дамарис была вынуждена признаться себе, испытывая при этом некоторое чувство вины, что даже если бы сэр Хью был жив и поныне, то она уже не смогла довольствоваться лишь его обществом. Только Марк ничуть не изменился, он был таким же отчаянным, властным мужчиной, которого она встретила в Вальмонде, стремящимся подчинить всех и вся своей воле. Но сказанная им в следующий момент фраза показала ей, как сильно она заблуждалась на его счет.

– Ты приехала сюда, ожидая встретить точную копию своего деда, - тихо проговорил он, - а вместо него обнаружила меня. Парадоксально, но я одновременно и слишком молод для тебя, и вместе с тем слишком стар. Молодость тянется к молодости, и двенадцать лет в этом возрасте представляют значительную разницу. Ты еще была совсем маленькой, а я уже жил собственной, саомстоятельной жизнью. Латиноамериканцы взрослеют очень быстро.

– Наневрное, в этом все и дело, ты слишком опытен для меня, печально проговорила она, прекрасно понимая в душе, что это совершенно не так. Ведь благодаря именно его взрослости, самоуверенности она и оюратила на него внимания. Ее никогда не привлекали сверстники, казавшиеся слишком грубыми, самовлюбленными и инфантильными. Однако, опыт Марка в делах амурных радовал ее куда меньше, тем более, что он все еще продолжал его набираться.