Он повел её к дому с химерами, дальше, дальше…

— Когда я сюда ехал — я был полон надежд. Наконец-то женщина, которую я так долго искал — нашлась. Я даже не удивился, что она нашлась здесь, в этой стране — Сафрон наверняка соблазнилась энергией города. Увы, прошло время, и все еще больше запуталось, ну а Сафрон… Она знает, что я здесь, я её ощущал в своем доме, но она где-то прячется. Я не понимаю, где, как ей это удается, как я могу ощущать её энергетическую оболочку, но не ощущать телесную. Это мысль не дает мне покоя!

— Ты же понимаешь, что я ничего не понимаю, Эрих?

— … и мне снова приходится находить других женщин, заменять ими её… чем сильнее я становлюсь — тем сложнее находить подходящих, не вредить им. Я убиваю.

Он, казалось, разговаривал сам с собой. И казался в тот момент потерянным мальчишкой, а не мужчиной, что планомерно рушил жизнь Софии.

— Если бы я мог без неё обойтись, если бы только мог… насколько проще была бы моя жизнь.

— Эрих… что ты сделаешь с Сафрон, когда найдешь её?

Он посмотрел на Софию, как на умалишенную.

— Как, что? Она станет моей женой.

Ответил так легко, будто для Софии это должно было быть очевидно.

— А если она не захочет?

Мужчина засмеялся.

— Захочет. Она такая же калека, как и я.

— Ты — калека? Нойман, ты в своем уме?

Проходящая мимо молодая женщина в уютном клетчатом пончо, с маленькой собачкой в руках, услышав эту фразу, посмотрела на Ноймана — наверняка ей стало интересно, действительно ли не в своем уме обозванный калекой мужчина.

— Да, София, калека. Видишь ли, у таких, как я, проблемы с энергообменом, а если у тебя проблемы с энергией, считай, что у тебя проблемы со всем. И Сафрон… у людей этого вида…

— … людей этого вида?

— … у них тоже проблемы с энергией. Но если у меня энергия слишком агрессивная, то у неё энергия серая, неспособная давать телу нужные импульсы.

— Что это значит?

— Это значит, что Сафрон может от меня прятаться, но пока она это делает — не будет ей счастливой жизни. Она ничего не чувствует. Тухлая мертвая рыбина, а не человек — вот кто она такая!

Софию будто камнем по лицу ударили. Она начинала понимать, почему вся её жизнь казалась ей такой пресной. Почему стало так интересно жить после секса с Нойманом — тот дал ей энергию, в которой она так нуждалась всю сознательную жизнь. Нуждалась, и не знала об этом!

Сколько боли! София ведь столько пережила — родители считали её черствой, мужчины — холодной, сестра — не умеющей любить. И они все были правы!

София была благодарна ночи, которая скрыла от Ноймана выражение её лица. Загляни Нойман ей в глаза — он бы наверняка всё понял.

Женщина постаралась взять себя в руки.

— Кто такая Сафрон? Ты её знаешь?

— Знаю, притом очень хорошо. — Эрих смеется, это смех Джокера из комиксов Марвел.

— Сафрон — женщина, которую я когда-то убил.

Знаешь, София, а ведь я не человек… хотя… может, и человек, и это во мне говорит гордыня. Сложно сказать, поэтому давай остановимся на том, что я — не обычный человек.

Ты удивишься, но таких, как мы, когда-то называли богами. Возможно, тебе это покажется смешным, но в моей жизни был период, когда я тоже считал себя богом, гордился этим званием. Ты бы тоже гордилась, если бы о твоих предках слагали легенды, и ты находила их портреты на колоннах древних храмов.

С самого детства мне говорили, что я — не такой как все, а поэтому должен быть вдвое мудрее, сильнее, терпимее. У меня было прекрасное воспитание, мои наставники сделали всё, чтобы я не возгордился, чтобы поверил в свое предназначение, и двигался вперед.

Среди таких как я самым постыдным считается… гордыня.

Мне говорили, что гордыня — единственный грех, который практически нельзя побороть. Дурак я был, София, я им не верил.

Еще мне говорили, что, когда придет время, у меня появится невеста. Не я выберу, не для меня выберут, она появится.

Это сложно понять, София, но я постараюсь объяснить. Хотя… я никогда никому не говорил вслух то, что постараюсь рассказать тебе, поэтому не удивляйся, если мой рассказ покажется тебе путанным. Это с непривычки, знаешь ли…