Нужна ли ему такая ее любовь? Захочет ли он когда-нибудь вляпаться во все это по уши?

Мира сжалась вся изнутри, когда он подтянул ближе к краю ее бедра.

Побеленный потолок, привязанная с одной стороны на гвоздь, а с другой на батарею бельевая веревка. Гирлянда из сохнущей одежды. Почему это все сейчас круче высокого потолка лофта? Мира зацепилась глазами за свой бюстгальтер. Что он здесь делал? Разум уже плыл, в преддверии очередного оргазма. Так уж вышло, что Яну одного было недостаточно, но чертовы поролоновые чашечки, бирюзовый бантик, и кружевная полоска, не давали ей покоя. Он точно принадлежал ей, Был куплен Яном, в один из походов в торговый центр, но она не помнила, чтобы…

Мира почувствовала, как ее одновременно обдало и жаром и холодом. Она даже на мгновение потеряла ориентацию, глядя на Яна с нескрываемой паникой. Ниже пояса все словно онемело, а саму ее, словно поместили под воду задыхаться, и отрешенно наблюдать, как ее тело зачем-то т*ахают.

Она сама не поняла как ее ногти вонзились в лицо Яна, как что-то липкое испачкало пальцы, как она нашла в себе силы его оттолкнуть и забиться в угол. Воя, потому что плач свойственен людям, а человека в ней только что убили.

— Не подходи ко мне! — закричала Мира, трясущимися руками хватая с кухонного стола нож, и выставляя его перед собой, пока свободная рука, пыталась справится с застёжкой-звездочкой, и застегнуть остальные пуговки.

— Если тебя перевербовали, ты рано открыла карты, — проговорил Ян, проводя пальцами по вздыбленной на щеке полоске, плавными, но уверенными шагами, скрываясь в коридоре. Мира слышала как щелкнул дверной замок, а потом к ее шумному всхлипыванию, добавился ещё один щелчок, слегка глуховатый.

— Что он тебе пообещал? — Ян вернулся в кухню, сжимая пистолет, и Мира почувствовала, как от ее лица отлила кровь. — Я предполагал, что это вероятно, но не думал, что так скоро. Через сколько они приедут?

Мира лишь бесшумно моргала, боясь даже дышать.

— Через сколько, мать твою, они приедут?! — заорал он, и нож самим собой выпал из дрожащих пальцев. Ян оттолкнул его ногой, заставляя девушку окончательно забиться в угол.

— Ответь лучше сама, иначе ты пожалеешь. Поверь мне, я сделаю так, что ты будешь жалеть.

Ян провел пальцем по губам, которые только что целовал. Они были горькими, пропитанными ядом, но он хотел ее не меньше, даже сейчас. Может правда оставить ее себе? Если проделать во лбу аккуратную дырочку, внешний вид почти не испортится.

— Он всегда повторял, что незаменимых людей нет, — проговорил Ян, демонстрируя бездну в своих зрачках. — Но даже не мог догадаться, что кому-то это не понравится. Кому-то, у кого слишком завышено чувство собственной важности, — Ян хрипло рассмеялся, — предвкушая твой вопрос, отвечу сразу: это я не о себе. Есть другие более обидчивые люди. И эти люди, как и упомянутый ранее Митя знают, что Лис всегда выполняет свои обещания. Знаешь, что я ему пообещал?

— Ян тряхнул Миру за плечи, заставляя смотреть в страшные от черноты глаза.

— Я пообещал, что беда придёт в его дом, и у нее будет мое лицо. Поэтому, я последний раз спрашиваю, когда они придут?

— Ты ее трахал, — рыдания пробили плотную стену, выливаясь наружу.

— Что?! — усмехнулся Ян, слегка обескураженный.

— Ты. Её. — голос Миры дрожал, дыхание вообще сбилось. — Алину.

Он перевел взгляд в угол кухни, туда где висел бюстгальтер который он купил Мире, и который, какого-то хрена, оказался на ее подружке.

Стало смешно. Чертовски смешно. Привычка думать о людях хуже чем они есть на самом деле, впервые вышла боком.

Он действительно думал, что сейчас ее пристрелит. Действительно поверил в то, что она поменяла лагерь. В этом случае, Ян спустил бы курок без сожалений.

Практически.

Ну если только немного.

Господи, как это было давно, он уже совсем забыл эти ощущения. Ревность была какой-то выпавшей и закатившейся за плинтус деталью, без которой все и так исправно работало. Ревность это не предательство. Это еще ничего. Но вот что делать со всем тем, что он вывалил на свет Божий? В его ситуации, свои планы раскрывают только смертники.

Ян чувствовал безысходность, и то, как с каждой неловкой ситуацией, он все теснее переплетается с этой девчонкой.

— Я никого не трахал, — проговорил Ян, упираясь лбом в её лоб.

Злость медленно отступала, оставалось только осознание того, какой он на самом деле придурок.

— Она приперлась под утро, ломилась к тебе. Мне нужно было узнать, почему ты не с ней.

— Я тебе не верю, — прошептала Мира, заставляя себя перестать плакать.

— Она поспала несколько часов, а потом ушла. Я был не самым гостеприимным хозяином. Ты можешь спросить об этом у нее.