«Все равно я не хочу, чтобы ты рисковала, – думала Наоми. – Слишком много я потеряла. Я больше не вынесу потерь».

Лицо Бобби смягчилось – самую малость. Может быть, она поняла. Знакомый мягкий стук в дверь словно назвал Алекса по имени. Глубоко вздохнув, Наоми заставила себя расслабиться. Не хватало только и ему испортить встречу.

Бобби с Наоми опять взялись за свое. Когда вошел Алекс, они держались как ни в чем не бывало, но он видел, что дамы успели горячо поспорить. Наоми, как всегда, клонила голову, занавешивая глаза волосами, – переживала. Лицо Бобби было чуточку темнее обычного: разгорелось от волнения или гнева. Алекс прожил на одном корабле с Наоми десятилетия, а с Бобби – немногим меньше. Они ничего не могли скрыть друг от друга. Немножко обидно, что сейчас пытались, а значит, и ему придется притворяться.

– Все улажено, – сказал Алекс.

Бобби кивнула и забарабанила пальцами по столу. Наоми слабо улыбнулась сквозь занавеску волос.

Алекс побился бы об заклад, что они продолжали спор, начатый еще при отлете с Фригольда. Оставалось только делать вид, будто все в порядке. Благоразумный человек не лезет в драку между разъяренными хищниками, а встать между Наоми Нагатой и Бобби Драпер отказалась бы и самая тупая дубина. Можно и пальцев лишиться. Фигурально выражаясь, разумеется.

– Так, – начал Алекс, растянув слово, сколько позволяла вежливость.

– Да, – ответила Наоми. – Мне еще много надо успеть, прежде чем лезть в ящик.

Бобби кивнула, хотела что-то сказать, но передумала. В мгновение ока она пересекла разделявшее их расстояние и обхватила Наоми могучими руками. При таком же росте она была килограммов на сорок тяжелее Наоми. Выглядело это, как будто полярный медведь облапил вешалку. Но о драке речи не шло: женщины плакали и хлопали друг друга по спине.

– Хорошо, что повидались, – сказала Бобби, еще крепче обняв Наоми и оторвав ее от палубы.

– Я соскучилась, – ответила та. – По вам обоим. Слов нет, как соскучилась.

«По вам обоим» прозвучало как приглашение, и Алекс, придвинувшись, обнял обеих сразу. И тоже расплакался. Немного погодя, почувствовав, что пора, они разорвали объятия. Бобби вытерла глаза салфеткой, а Наоми словно не замечала полосок на щеках. Она улыбалась.

Алекс сообразил, что она впервые по-настоящему улыбается с тех пор, как Холдена увезли на Лаконию. И задумался, как же ей одиноко в грузовом контейнере, который перекидывают с корабля на корабль, со станции на станцию. Правда, решение принималось сообща, и все равно Алекса кольнула вина за то, что ее оставили одну. Просто Бобби нужен был пилот, а Наоми в ее роли блуждающего советника – не нужен. Да она и не хотела.

– Когда еще снова увидимся… – проговорила Бобби.

– Хотелось бы знать, – откликнулась Наоми. – Вы надолго в Сол, люди?

– Не мне решать.

Бобби пожала плечами. Сейчас она сказала правду, но в любом случае ответ остался бы тем же. Никогда не знаешь, кто может услышать, и даже здесь, на базе Союза перевозчиков, в глубине бара, где собирались сторонники АВП, привычка к секретности не отпускала. Терминал Алекса, словно по команде, тревожно зажужжал. Пришла пора переводить «Предштормовой» на новый корабль. Не одна Наоми изображала горошину под наперстками, и ставки в этой игре у всех были высоки.

– Босс, мне надо проследить за передачей, – обратился Алекс к Бобби.

– Я с тобой, – отозвалась она и напоследок яростно обняла Наоми.

– Береги себя, старпом.

– Я теперь только тем и занимаюсь, – грустно улыбнулась Наоми.

Оставлять ее было неправильно. Каждый раз.

Алекс никогда не признался бы вслух, но «Предштормовой» пугал его до усрачки. «Росинант» навсегда остался первой любовью. Он – как подогнанный по руке инструмент: удобен, знаком, надежен. Грозный военный корабль был для Алекса домом. Он был правильным. И пилот по нему ужасно тосковал.

На «Предштормовом» он чувствовал себя как внутри неведомого зверя, который притворился сверхмощным гоночным судном, да еще позволил кому-то нагрузить себя безумной огневой мощью.

Полет на «Роси» представлялся ему сотрудничеством. Корабль был продолжением его воли – а полет на «Предштормовом» напоминал укрощение опасного животного. Садясь в кресло пилота, Алекс всякий раз опасался: не укусило бы.

Бобби со своими техниками прошла корабль от носа до кормы и заверила, что в конструкции нет ничего опасного для команды – во всяком случае, не больше, чем опасен для своей команды любой корабль. Алекса она не убедила. Управляя им, он не чувствовал, что «Предштормовой» отзывается на команды; казалось, он их истолковывает и соглашается с ними, но, черт его побери, сам принимает решения. Этим ощущением Алекс поделился только с одним человеком – своим вторым пилотом Каспаром Асау.

– То есть да, пожалуй, управление дает небольшой люфт, но вряд ли это означает, что корабль сопротивляется, – ответил Каспар, подозрительно покосившись на Алекса. И тот больше не поднимал этого вопроса. Но Алекс летал на космических кораблях много лет и что знал, то знал. За металлом, углеродом и непонятным кристаллическим дерьмом «Предштормового» крылось что-то еще. Пусть даже этого никто не видел.

И все же корабль был дьявольски прекрасен.

Алекс стоял у обзорного окошка, наблюдая, как судно бережно переводят из транспортировочного отсека прежнего доставщика в новый. Два массивных транспорта, зажавших «Предштормовой» между собой, терялись в тени здоровенного центрального хаба станции. Так было задумано, чтобы глыба станции прикрыла погрузку от всех известных подпольщикам телескопов и радарных установок правительства. С точки зрения Лаконской империи, просто два тяжелых грузовика ненадолго остановились у одного причала, сдали или приняли какой-то груз и разошлись каждый своей дорогой. Переход с одного похищенного у Лаконии военного корабля на другой не попадет в официальные отчеты и на видео. А «Предштормовой» и его команда будут свободно жить дальше и ждать боя. Если, конечно, они ничего не упустили из виду.