— Хм, — во взгляде Вечного мелькнуло легкое удивление. — Любопытно. Большинство моих учеников видело себя великим правителями, а пятеро даже вообразили себя богами. Но воплотиться в стихиях не додумался никто.

Вообразили…

Значит, что была иллюзия. Конечно. Эта дикая радость, это абсолютное счастье были лишь иллюзией, вызванной ритуалом. Были ложью.

— Почему остальные разбойники мертвы?

— Не помнишь? — Вечный усмехнулся. — Ты убил их.

Арон сглотнул. Сейчас, когда Вечный сказал это, он начал смутно припоминать, как был готов на что угодно, чтобы вернуть то ощущение эйфории. Как спускался в подвальные комнаты, приспособленные под временные камеры для смертников. Как приводил их сюда, убивал одного за другим, как вновь и вновь призывал Первого Бога — чтобы вернуть то чувство абсолютного счастья.

Теперь Арону стало понятно, почему Вечный отослал всех слуг. Не из страха, что они увидят то, что видеть не должны, ведь жертвоприношение можно было бы провести и в подвале, достаточно просторном для этого. Вечный знал, что, будь слуги все еще здесь, Арон убил бы и их, и пришлось бы опять искать новых…

Арон вспомнил и то, как упал в агонии, когда эйфория закончилась, а приносить в жертву стало некого…

— С каждым новым разом влияние ритуала слабеет, скоро ты перестанешь терять контроль над собой, — сказал Вечный, поднимаясь на ноги. — Завтра отправляйся за новой партией смертников. Как вернешься, продолжим.

Подземелье имения было просторным, с высоким потолком, со стенами, отделанными деревом, с каменным полом — удобное место для жертвоприношений.

Арон махнул рукой и пять мертвых тел у его ног рассыпалось пеплом — удобное заклинание.

Вечный отказался рассказать, как оно работает, и Арону пришлось выводить его формулу самому. Ну да не впервые. Старый Пеларе тоже не всегда был готов делиться знаниями.

Четвертое жертвоприношение. Впрочем, нет. Количество самих жертв уже перевалило за две дюжины, так что правильнее было сказать — четвертый круг жертвоприношений. Вечный оказался и прав, и не прав одновременно — хотя контроль над собой Арон терять действительно перестал, ощущение силы и власти, которое он получал, не только не ослабло, но даже выросло. Ощущение всемогущества.

Фальшивого всемогущества — напомнил Арон себе.

Напоминать приходилось часто.

С каждым днем — все чаще и чаще.

Сегодняшние жертвоприношения Арон проводил один — уже через неделю после первого раза Вечный махнул рукой и буркнул: «Дальше сам. Один ритуал каждые пять дней. Я скажу, когда хватит».

Поднявшись на первый этаж виллы, Арон остановился, раздумывая. Вечный уже вторую неделю не показывался из своих комнат, и, наверное, стоило дождаться, когда он решит выйти оттуда сам. Но Арона все больше тревожило это растущее ощущение фальшивого могущества, которое он получал во время жертвоприношений. Тревожила эйфория, которая с каждым разом становилась сильнее. Тревожила растущая тяга — желание испытать это чувство еще и еще. Если он будет ждать, то не дождется ли того, что тяга станет неуправляемой? Нет. С этим нужно было что-то делать. Для начала — поговорить с Вечным.

Покои старого мага выглядели привычно — окна были плотно завешаны, свечи зажжены, и сотни мелких огней висели в воздухе по всей комнате.

Арон остановился на пороге, колеблясь, глядя на старого мага, сидящего на ковре к нему спиной.

Дверь, как обычно, не была заперта ни обычным, ни магическим способом — Вечный никогда не запирал ее. Арон знал, что ему позволено было приходить в любое время без стука — и что последствия каждого визита будут зависеть исключительно от настроения старого мага.

Чутье вело себя странно. То оно подсказывало, что сегодня день для разговоров был неподходящий. Что Арону стоило развернуться и уйти. Но, мгновение спустя, оно же говорило, что нужно остаться. Что остаться важно.

— Мастер, я… — Вечный обернулся, и Арон резко замолчал. Тело, украденное старым магом у Ипполита Молпади, больше не было юным. Морщины пересекли лоб, стали видны носогубные складки, свежий румянец юности исчез, кожа шеи и рук сморщилась, покрылась коричневыми пятнами. Когда это случилось? И почему? Впрочем, в прошлый раз тело Вечного тоже постарело сразу, резко и без видимой причины.

Вечный медленно поднялся на ноги, глядя на Арона без привычного равнодушия, порой сменяющегося насмешкой. Сейчас в его глазах была откровенная ненависть, яркая, яростная — и бессильная. Словно бы Вечный смотрел на того, кого он страстно мечтал уничтожить, но знал, что не сможет.

— Опять пришел злорадствовать? — голос Вечного тоже звучал непривычно, хрипло и сорвано. А еще в словах и интонации прорезался акцент, смутно знакомый. — Опять пришел рассказывать, как растет твоя сила? Как во все стороны света идут твои верные? И все благодаря нашей крови? Нашим жертвам? Нашей смерти?