— А…

— Погоди, — прервала я, выставив ладонь, — я морально не готова. Я от шока не отошла.

— Тяжело быть лягушкой? — ехидно осведомился кто-то.

— Да не то слово!

У нас зельевики всегда были элитным «А» классом — аконитами. И после этого я должна стать лягушкой, причём из какого-то крайне необразованного болота? Как я вообще на такое согласилась?!

— Нам, наверное, тебя провожать теперь придётся, — заявил Макс, но почему-то с гордостью, а не с тревогой.

Я вздёрнула бровь. И без того они мне этим зверинцем настроение убили, а теперь собираются ещё конвой навязать. А если я решусь назло тем барышням совратить нашего зельевика, на кой мне хвост из мужской части класса?

— Ну, они же наверняка тебя попытаются возле корпуса отловить… — уже не так уверенно предположил мой сосед.

Видимо, вид у меня был такой, что только полный придурок мог бы попробовать меня подкараулить, но те лапчатые особым умом-то не блистали.

— Возле учительского корпуса? — добила я.

— Почему там? Ты что, засланная училка?! — с ужасом уточнил рябой мальчишка. Как не косой с такими-то мозгами.

— Нет, мама учительница, а я с ней живу, — объяснила я и положила голову на стол. Нет, вот прям в самое сердце…

— Прико-ольно! — протянул самый высокий. — У нас раньше никому так не разрешали.

Видимо, у них глаз был не такой намётанный. А у меня с этими неблагоустроенными домами личная вендетта. Я то в Баяндае влечу, то в Утулике. И не такой у детей страшный взгляд, как у сотрудников маглиции — упыреведа редко живой человек впечатлить способен.

— Значит, у тебя мама устроилась сюда на работу, и тебя заодно? — сделал вывод Макс.

— Угу, — немногословно подтвердила я, забыв, что мне надо из них информацию вытягивать. Какой стресс, какой стресс!

— Ты там, поди, уже и с руководителем после выпуска определилась? — продолжили меня пытать.

— Угу, — вновь буркнула я и припомнила, что врала учителю. — Зеленский, вроде, берёт.

— Ух ты! Круто! Обалдеть! Какая умная! — посыпались на меня неприкрытые искренние восторги со всех сторон.

От удивления я аж забыла про свою печаль и оглядела всех внимательно. Нет, действительно так впечатлены. Может, в Иркутске какой второй Зеленский есть? Потому что среди моих одноклассников наша семейная фармацевтическая лавка вовсе не пользовалась такой бешеной популярностью. Ко многим магистерским служащим хотели попасть, к городским чиновникам, были у нас и крутые лавки с косметическими и бытовыми зельями, полувоенные. Место у того же Ардова считалось куда почётнее, чем у моего отца — подполковник мог оставить заявку, а в итоге взять человека только выпуска через три. Наверное, поэтому я к нему и рванула, когда наше предприятие начало пошатываться.

— Лид, а почему ты в Иркутске не доучилась-то? Зачем сюда дёрнула на последний год? — задался главным вопросом самый низенький из моих одноклассников рыженький мальчишка.

— Да мама… — недовольно протянула я и закатила глаза. Объяснение было превосходно — никаких дыр в легенде, никаких нестыковок, никаких тайн!

— А, ясно, — закивали все понятливо.

— Я вообще в Иркутскую хотел, но мои как белены объелись: «Да ты что, там же программа обучения — прошлый век»! — поделился Макс. — Только вот смотрю я на тебя и понимаю, что в прошлом веке учили лучше.

Компания как-то похоронно засмеялась. Да, пожалуй, я поняла, почему папина фамилия здесь вызывает такой ажиотаж. С их уровнем подготовки тот же Ардов рвал бы волосы от злости. Их волосы. Вместе с головами. Наша фабрика — их потолок, хотя у нас туда шли по большей части середнячки.

— Я вообще сам с Иркутска. Нет же, притащили, не пойми куда… — пожаловался рыжий.

— А хоть кто-то с класса хотел здесь учиться? — изумлённо уточнила я. Нам в школьные годы как-то совсем иначе всё представлялось.

— В началке было желание, какая-то гордость даже. Не у всех, но у некоторых хотя бы. Большинство домой к маме хотели, — рассказал Макс. — Потом даже у тех, кто сам сюда хотел, задор пропал. Домой просились — бесполезно. Знаешь, иногда ощущение такое, будто нас сюда спихнули, чтоб не видеть. Будто мы им там мешаем. В Иркутск бы родители часто ездили, а сюда не так удобно добираться.

Я не знала, что сказать. Просто прихлебнула чай. Грустное оказалось место, очень. Не думала я, что буду их настолько жалеть.

— Ещё и убийства тут у вас, — вырвалось само по себе. Сначала я перепугалась, а потом порадовалась — специально бы не перешла на тему лучше.

— Да не, убийства это не так страшно, — отмахнулся кто-то. Я не поняла кто, но глаза вытаращила.

— Мы же заранее знаем, кто умрёт. Сами только подставляются.

— Вы ещё скажите, что сами решаете! — фыркнула я.

— Не совсем, — объяснил Макс, хотя он явно относился к этому не так легкомысленно. — Под удар попадают только старосты, а их учителя выбирают из лучших учеников.