Девушка поднялась в зал, где обычно заседал оперативный штаб, и увидела, что Уотсон уже проводит там совещание. Все взгляды обратились на нее. Никто ничего не сказал. Кристина тоже.

Уго Чавес наконец принимает решение. После нескольких недель, потраченных на подготовку, после нескольких недель напряженного ожидания он собирает пятерых офицеров в туалете Военной академии и тоном каудильо сообщает:

– Операцию “Самора” начинаем в ближайший понедельник в полночь.

Его слова со скоростью боевого приказа летят из Каракаса в Сулию, из Маракая – в Валенсию и дальше. На разработку планов ушло больше десяти лет. Были проведены сотни тайных совещаний, велись долгие разговоры о Боливаре, Марксе, Мао, Че Геваре, о ситуации в Венесуэле и Латинской Америке в целом. Со временем все чаще стали вспыхивать споры по стратегическим вопросам, а также по поводу карт, шифров, логистики, системы поддержки и всего прочего, что необходимо предусмотреть и продумать при подготовке государственного переворота.

Четверо молодых офицеров, только что выпущенных из Военной академии, собрались в тени американского кедра и, подражая клятве Симона Боливара Освободителя, поклялись Господом Богом, Родиной, собственной честью и душевным покоем, что разобьют цепи произвола и угнетения, чтобы заложить основы того, что они назвали Революционным боливарианским движением. Они верят: Венесуэла сможет возродиться под началом солдат-патриотов. Это один из тех проектов, которые так необходимы молодым людям, в чьей душе под маской искреннего и глубокого альтруизма таятся честолюбивые замыслы, поиски идентичности и потребность “принадлежать чему-то более великому, чем ты сам”. Однако эти молодые люди не в университетских аудиториях находили отвечавшие их настроениям идеи и мечтали о лучшем будущем. Они были военными, которых обучили владеть оружием так, чтобы оно без остановки сеяло смерть. А кроме того, они командовали другими молодыми людьми, еще более молодыми, чем они сами, а те командовали ротами и взводами, управляли танками, боевыми самолетами и стреляли из артиллерийских орудий. Они тоже были вооружены и обучены убивать.

Сейчас, когда Уго принял решение, у них оставалось меньше тридцати шести часов на завершение подготовки. Однако среди их сторонников есть не только военные – от курсантов военных училищ и сержантов до подполковников, – но и гражданские лица, готовые присоединиться к восстанию. У мятежников имеются танки, винтовки и боевое снаряжение. Настал час освободить Родину.

– Боливар!..

– Слава Боливару!

Заговорщики знают, что президент Карлос Андрес Перес этой ночью возвращается в страну. Знают, что неделю назад он улетел в Швейцарию, в маленький альпийский городок Давос, где каждый год проводится знаменитый экономический форум, на который съезжаются высокие должностные лица и крупнейшие бизнесмены со всего мира. А еще они знают – и с издевкой над этим посмеиваются, – что Перес отправился туда, чтобы завоевать доверие иностранных инвесторов, чтобы поговорить о нефтяном богатстве и политической безопасности, гарантированной в этой стране с одной из самых старых и стабильных демократических систем Латинской Америки. Они знают, что главная цель операции, которой Уго дал название “Самора”, – арестовать президента прямо в аэропорту. А если будет нужно, то и “нейтрализовать” его. Правда, они не знают, что президенту известно об их замыслах. И он не боится заговорщиков.

Прямо перед поездкой президента в Давос министр обороны и глава военной разведки попросили Переса о срочной встрече. Они призвали его к бдительности, так как получили сведения о заговоре КOMАКATE [2] , то есть команданте, майоров, капитанов и лейтенантов, – офицерской ложи, которая действовала тайно и осторожно вербовала сторонников среди военнослужащих всех рангов. Цель заговора – свержение правительства. Пользуясь тем, что страна переживает большие экономические трудности, и тем, что, согласно опросам, популярность президента, соответственно, упала, мятежники попытаются свергнуть президента силой. Их не останавливает то, что он был избран демократическим путем. Они больше не верят обманам и уловкам, с помощью которых непотопляемая элита угнетает народ.

“То, как у нас проводятся выборы, – это всегда чистое мошенничество”, – любит повторять Уго.

Во время упомянутой встречи с министром обороны и главой военной разведки президент с усмешкой ответил им: – Все это не более чем слухи. А предполагаемая тайная ложа, о которой вы говорите, – всего лишь группа офицеров, которые собираются вместе, чтобы обсудить предвыборные опросы и поспорить о политике. Разве существует в мире хоть одна армия, где не происходят подобные вещи? Так что я не вижу ни малейшего повода для беспокойства. Здесь у нас ничего произойти не может.

Иными словами, Перес был абсолютно уверен: эти военные просто слегка потеряли ориентиры, однако они не в состоянии причинить стране реальное зло и уж тем более им не удастся силой свергнуть президента.

– Сорок лет демократии, при которой жила наша страна после последней военной диктатуры, нельзя вот так разом взять и перечеркнуть. Во всяком случае, это не по плечу нацепившим военную форму юнцам, они умеют лишь произносить грозные речи и наводят страх на наивных простаков, – сказал президент генералам. – Я хорошо знаю нашу страну. Венесуэльцы любят свою свободу и, даже если они чем-то недовольны, сделают выбор в пользу демократии.

Закончилось совещание приказом, прозвучавшим как издевка:

– У вас, военных, слишком много свободного времени. Займите своих подчиненных каким-нибудь делом и держите их подальше отсюда! Это все.

Вскоре он вылетел в Швейцарию.

Пока президент Перес садится в самолет, чтобы вернуться на родину, довольный услышанными в Швейцарии аплодисментами, поздравлениями и обещаниями инвестиций, в Венесуэле заговорщики не теряют времени даром. Сделав все возможное, чтобы не привлекать к себе внимания, и стараясь изобразить дело так, будто речь идет об обычных военных маневрах, они стягивают силы к международному аэропорту Каракаса. Их цель – арестовать президента сразу по прилете и взять в свои руки контроль над самыми важными стратегическими объектами – в первую очередь над дворцом Мирафлорес, официальной резиденцией президента и главным символом власти.