Но чем дальше, тем больше эти опасения казались мне преувеличенными. В конце концов, звало меня темное «зеркало» всего однажды, да и контроля над собой я не теряла.

А вот теперь обратно, увы, уже не вселишься: муж сразу поймет, что я задумала. Эх…

Ну и ладно! В конце концов, больше ходишь – меньше размер платья.

Несмотря на то что Северное крыло замка опять пустовало, теперь оно не выглядело заброшенным: никакой пыли, все окна сияли чистотой. И хотя отсутствие гобеленов по-прежнему бросалось в глаза, было видно, что хозяйская рука тети Файлины добралась и сюда тоже. Вот только ощущение того, что это крыло по-прежнему остается необитаемым, не проходило. И здесь вины моей тетушки не было. Невозможно сделать по-домашнему уютным место, куда даже слуги заходят с неохотой.

Миновав короткий коридор, мы невольно задержались в гостиной. Портрет отца, висевший над мраморным камином, заставил замедлить шаг, а потом и вовсе остановиться.

Парадная военная форма, темные, коротко стриженные темные волосы, острый и ощутимо холодный взгляд… Только сейчас я обратила внимание на то, что художник, рисуя Виорда Тихоходца, особое внимание уделил его глазам. Они словно существовали отдельно от портрета и, казалось, смотрели на тебя живым взглядом.

– Красивый был, надо признать. Я уж и забывать начала.

Голос тети Файлины заставил меня отвести взгляд от портрета.

Я внезапно поняла, что именно сейчас, в этом месте, у меня нет никакого желания слушать теткины воспоминания. От взгляда нарисованного отца по спине побежали мурашки, чего раньше не случалось, и я, резко передернув плечами, направилась к каменной лестнице, ведущей на второй этаж.

Поднявшись, я остановила тетю Файлину, которая уже намеревалась продолжить подъем.

– А нам разве не в обсерваторию? – удивленно спросила она. – Я думала, что…

– Третий этаж нам без надобности. Как и кабинет, – сказала я. – Тайная стража в свое время перерыла там все настолько досконально, что даже книги по безобидной астрономии прихватила. Кстати, уже который раз забываю у Айронда поинтересоваться, куда все это делось.

Миновав короткий коридор, мы остановились у нужной двери, и я, немного поколебавшись, толкнула ее плечом.

В отцовской спальне все осталось без изменений. Единственное, что тут не было пыли, каковая обнаружилась в мой первый визит. Тетя Файлина не потерпела бы подобного.

Я подошла к камину, выложенному из больших камней, и оглянулась:

– Нам сюда, тетушка.

Та приблизилась и с любопытством уточнила:

– Сюда – это куда? В камин, что ли?

– Именно.

Я кивнула, а затем привычно царапнула ладонь об острый край декоративной чугунной оградки очага и приложила ладонь к камню.

«Только тот, в ком течет наша кровь». Это я помнила.

Раздался знакомый щелчок, и открывшийся темный проем заставил тетю восхищенно охнуть.

Но восхищение быстро сменилось испугом, когда она увидела узкие металлические ступеньки, спиралью уходящие вниз. И если их правый край еще упирался в стену, то с левой стороны не было даже какого-нибудь подобия ограждения. Один неверный шаг – и падение в темноту будет коротким, но, несомненно, смертельным. Отец был верен себе даже в устройстве личного убежища.

– Держи меня за руку, – произнесла я, активируя ночное зрение. – Нам вниз.

– Да мне уже как-то и не хочется, – сообщила тетя, с сомнением вглядываясь в черноту проема, но тем не менее крепко ухватила меня за руку. А когда мы обе начали осторожный спуск и проем за нашими спинами закрылся, даже не вскрикнула. Лишь покрепче сжала мои пальцы.

– Не волнуйся, я все вижу, – ободряюще сказала я. – Просто будь аккуратна и иди точно за мной. Внизу есть светокристаллы.

– Могла бы и здесь повесить парочку, – ворчливо отозвалась тетушка.

Я пожала плечами:

– Да мне они ни к чему были. Как и отцу. А чужим тут делать нечего. Я же не думала, что кого-то сюда еще приведу. До последнего момента я вообще не собиралась больше сюда приходить.

Когда мы наконец спустились, площадка, как я и обещала, осветилась тусклым светокристаллом. Тетя Файлина облегченно выдохнула, а я нашла взглядом вплавленный в камень отпечаток ладони и приложила к нему руку.

Мгновенный укол – и смертельное проклятье ледяным холодом пробило ладонь! Но тут же где-то в глубине меня проснулся жар, кровь вскипела, нейтрализуя темное заклятье, и я выдохнула сквозь сжатые зубы. Хоть и не в первый раз сюда прихожу, но привыкнуть к такому вот «замочку» пока не в состоянии. Не будь я дочерью Виорда, смертельное проклятье такой силы оставило бы от меня только кучку пепла. Или слизи. Или того, на что хватило бы папочкиной фантазии.

Часть каменной стены бесшумно отползла в сторону, и за спиной глухо ахнула тетушка, которая наконец-то смогла разглядеть тайное логово Виорда.

– Ох ты ж, спаси нас всех Единый! – потрясенно пробормотала она, делая шаг внутрь и оглядываясь.

А я почему-то впервые ощутила гордость за отца. Когда мы здесь были с Винсом и Айрондом, такого чувства у меня не возникало.

Кристаллы давали света ровно столько, чтобы не натыкаться на предметы меблировки, оставляя тайную комнату отца в тревожном полумраке. Мне было привычно, а вот на тетю Файлину обстановка произвела неизгладимое впечатление.