— Вот и славно, — выдохнула Сорча, сбрасывая следом камень на всякий случай.

Она застыла, когда за ней прозвенел голос Эмонна:

— Что ты наделала?

9

Приглашение

Эмонн смотрел, как она сбросила меч за край, его решимость разбивалась на тысячи кусочков. Меч его дедушки, его наследие, пропал.

Он видел, как рука поднялась из волн и сжала меч. Если бы она просто выкинула его в море, он мог бы его достать. Но он знал когтистые пальцы. Фоморианец уговорил ее и забрал реликвию себе.

— Что ты наделала? — спросил он.

— То, что ты должен был сделать уже давно.

— Тот меч был единственным шансом на победу в войне!

— Ты в это веришь? — она повернулась к нему, облако рыжих волос растрепалось в гневе. Ее щеки стали красными, пока она пронзала его взглядом.

Его женщина была страшной в гневе. Он почти даже не хотел ругать ее, трясти так, чтобы зубы застучали. Зачем она сделала это? И именно сейчас?

— Сорча, то была реликвия Туата де Дананн! Она могла поставить Фионна на колени. Мы победим с тем клинком!

— И ты использовал его против своего народа. Я этого не потерплю!

Ее слова терзали его сердце, оттолкнули его на шаг.

— Думаешь, я использовал его против нашего народа?

— Может, ты не заметил, что использовал его. Я сказала Кейт, что…

— Кейт? — он тряхнул головой, провел пальцами по прядям волос. — Сорча, Кейт не хочет тут быть!

— Никто из них не хочет!

— Так ты обо мне думаешь?

Все стало понятным. Он был занят, за многим следил. Он понимал, что она хотела быть с ним. Эмонн скучал по ней всей душой, но не мог отвлекаться.

Каждый раз, когда он был рядом с ней, его душа парила. Он хотел коснуться ее волос, обвести ее упрямо сжатые губы, прогнать кошмары, что донимали ее.

Но не смог. Он видел ошибку в том, что отстранился.

Эмонн подошел к ней, сжал ее холодные ладони и прижал их к моему сердцу.

— A chuisle mo chro'i, - выдохнул он. — Пульс моего сердца, это я виноват. Я никак не управлял дворфами. Они хотят быть в своих горах, чтобы никто им не указывал, что делать. Там много солдат, что хотят биться с Фионном, и те, кто не хотят. Я не заставил бы солдат идти на поле боя. Это верная гибель для них.

— Так почему ты бился с Фионном, когда я просила не делать этого?

Он убрал спутанные кудри с ее лица.

— Я — генерал, и я ошибаюсь. Я думал, небольшой бой убедит его, что я не отступаю. Я ошибался.

— Что ты собирался делать с мечом?

— Я заставил бы Фионна отдать трон. Ему пришлось бы слушаться меч Нуады.

Ее зеленые глаза заглядывали в его, вопросы были в их изумрудных глубинах. Он знал ее достаточно, чтобы ожидать вопрос до того, как она его задаст:

— Так ты хочешь победить?

Нет. Он хотел биться, пока брат не падет на колени. Он хотел истерзать лицо Фионна, лишить его всего и отослать в глушь.

— Я не могу его ранить, — признался он. — Он — мой брат. Моя кровь.

Она прижалась в его объятия, ее холодные ладошки лежали на его груди.

— Я тоже не могла навредить родне.

— И теперь у меня нет выбора.

— Еще есть. Эмонн, мы можем сделать это вместе. Он не должен биться с нами!

Он покачал головой.

— Ты не захочешь лезть в политику фейри, Сорча. Поверь.

— Почему? Тебя растили среди них! Ты должен смочь подготовить нас к тому, что придет.

— Этого ты хочешь?

Он не хотел этого. Часть его раненой души не хотела возвращаться в замок, где его лишили всех прав. Они презирали его, боялись его, ненавидели его, потому что он больше не был красавцем, каким был раньше.

Эмонн знал опасности двора. Они вопьются в Сорчу острыми зубами и когтями, отчаянно пытаясь утянуть ее за собой в гневе на мир. Его чистое солнце загрязнят.

Он сжал ее крепче, прижал к сердцу, где она правила. Он не потеряет ее. Они не доберутся жадными ручонками до нее, пока он дышит.

Она посмотрела на него, слезы блестели в зеленых глазах.

— Эмонн?

— Если хочешь идти по этому пути, я пойду рядом с тобой, mo chro'i.

— Тогда что нам делать?

— Правильно обратиться к королю можно, попросив аудиенции.

— Фионн вряд ли на такое ответит, — мелкие морщинки собрались между ее глаз. — Он может проигнорировать или отрицать, что слышал о таком.

— Особенно, раз это от меня.

— Что ты предлагаешь?

Он приподнял кристальную бровь.