— Ну как?

— Все лучше и лучше.

Он сделал ей массаж лодыжек и икр. Она перекатилась на спину, расслабилась. Шрамы и синяки, которые обезображивали ее лицо в течение нескольких первых дней, исчезли. Она снова была лучезарно прекрасной, и это ей нравилось. Фолкнер как-то особенно целомудренно гладил ее тело, совсем не так, как это делают в качестве прелюдии любви.

— Две расы наблюдателей? — переспросил он — Расскажи подробней.

— Я уже и так рассказала слишком много.

— Да. Дирнанцы и краназойцы. Кто из вас добрался до нас первым?

— Никто не знает — ответила Глэйр. Каждая из сторон утверждает, что именно ее разведчики первыми обнаружили Землю. Но это произошло так много тысяч лет назад, что теперь и не разобраться. Мне кажется, что мы все-таки появились здесь первыми, а краназойцы просто вторглись в чужие владения. Но, может быть, я просто верю нашей собственной пропаганде.

— Значит, летающие блюдца патрулируют Землю еще со времен кроманьонцев — задумчиво проговорил Фолкнер — Видимо, это объясняет и то колесо, которое виделось Иезекилю, и многое другое. Но почему только последние 30–40 лет мы стали регулярно замечать Наблюдателей?

— Потому что теперь нас гораздо больше. До вашего 19-го столетия на околоземных орбитах патрулировало только по одному кораблю с каждой стороны. По мере развития вашей техники нам пришлось увеличить количество Наблюдателей. К 1900 году каждая из сторон уже имела по пять кораблей. После изобретения вами радио добавилось еще несколько, чтобы записывать передачи. Затем появилась атомная энергия, и мы поняли, что Земля вступает в новую эпоху своего развития. Думаю, в 1947 здесь уже дежурило около шестидесяти наших разведчиков.

— А краназойцы?

— О, они всегда старались не отставать от нас. Так же, впрочем, как и мы от них. Ни одна из сторон не может допустить, чтобы другая опередила ее хоть на дюйм.

— Значит, обоюдная экспансия количества Наблюдателей?

— Точно — усмехнулась Глэйр — Мы добавляем одного — они тут же выставляют своего. По нескольку каждый год, пока нас не стало…

Она умолкла.

— Можешь сказать. Я и так уже слишком многое знаю.

— Сотни. Сотни кораблей с каждой стороны. Точных цифр я не знаю, но не меньше тысячи. Это оправданно. Вы, люди, стали шагать слишком быстро. И ничего нет удивительного, что появляется все больше сообщений об атмосферных объектах. В ваших небесах стало слишком тесно, а системы обнаружения становятся все более совершенными. Я удивляюсь вам, Том. Неужели же вы искренне верили, что ИАО занимается ерундой?

— Я пытался отмахнуться от этих мыслей. Но теперь…

— Да — улыбнулась Глэйр.

— Как долго вы еще намерены следить за нами?

— Мы не знаем. Честно говоря, не знаем даже, как с вами поступить. Ваша раса — уникальное явление в галактической истории. Вы одни из первых, кто научился летать в космос, не обуздывая присущий вам воинственный инстинкт. То есть, история не знает другой столь незрелой расы, которая бы строила космические корабли, создавала ядерное оружие — обычно этическая зрелость наступает за несколько тысяч лет до технологической. Однако у вас этого почему-то не произошло.

— То есть, мы для вас — стайка расшалившихся детишек — краснея, спросил Фолкнер.

— Боюсь, что это так — постаралась ответить Глэйр как можно мягче — Прелестных детишек. Некоторые из вас…

Он не обратил внимания на ее последние слова.

— Значит, вы следите за нами, имея каждый свою галактическую сферу влияния, и каждый с удовольствием бы втянул нас именно в свою сферу, но пока что не решаетесь на такой шаг. То есть любая из сторон боится, что другой каким-то образом удастся поладить с нами. Следовательно, следите скорее не за нами, а друг за другом.

— И то, и другое. У нас есть договор в отношении Земли. Соглашение. Ни дирнанцы, ни краназойцы не должны входить в контакт с землянами. И соглашение это должно строго соблюдаться. Мы ждем, пока вы не достигнете такой степени развития, которая была бы минимально необходимой для приобщения к межзвездной цивилизации. Когда это произойдет, на вашу планету начнут высаживаться посланники, предлагая помощь своих правительств.

— А если мы никогда не достигнем надлежащего уровня зрелости?

— Мы будем ждать.

— А если мы уничтожим сами себя?

— На этот вопрос нетрудно ответить. Ошеломит ли вас, Том, когда я скажу, что мы будем счастливы, если вы действительно уничтожите себя? Ваша цивилизация слишком могущественна и, вырвавшись на галактические просторы, способна нарушить существующее тысячи лет равновесие между Дирной и Краназоем. Если говорить честно, мы побаиваемся вас.

— Но если все обстоит именно так, то почему бы вам не высадить на нашу планету диверсантов, чтобы спровоцировать ядерную войну?