Да сам бы разозлился, увидь ее с каким-нибудь упырем. Ему бы руки сломал, а ее запер в доме, а может и паранджу налепил. Или охрану приставил.

— Габриэль, ты…

— Марина просто папин ассистент, — повторяю ей в очередной раз. Мы уже говорили на эту тему две недели назад. — Она замужем, трое детей, — Юля молчит и как-то странно на меня смотрит. — Лекс у нас тот еще фантазер. Приукрасил нашу единственную поездку. Да и ты, дурочка, веришь в то, чего нет. Я лишь тебя люблю. Тебя! — тяжело дышит и морщится. — И вообще, — вскакиваю как ужаленный, — какого хрена ты приехала, раз у тебя постельный режим? Хочешь родить прямо у меня в кабинете?

— Так я и… — еле шевелится, — рожу у тебя в кабинете, — на ее лбу выступает испарина. — И если ты сейчас же отвезешь меня в больницу, наша дочь…

— Твою мать! — ору на весь кабинет. — Бл*дь! — готов волосы на себе рвать, такая паника накрывает.

— Прекрати материться, Росси, а лучше помоги мне подняться.

— Детка, — подхватываю ее под локоть. — Ты как? Где болит? Что мне сделать? Как…

— Ох, заткнись, Габриэль! — сгибается пополам, хватаясь за огромный живот. — Ты действуешь мне на нервы! — кричит, а у самой лицо кривится от боли, и из глаз слезы льются.

— Предупреди врача, что мы едем! — сообщаю взволнованной секретарше и с трудом завожу Юлю в лифт. — Потерпи, детка, скоро мы приедем в больницу. Тогда…

— Прекрати тараторить, — упирается ладошкой в стену и шипит сквозь стиснутые зубы. — Это раздражает. Ай! — ноги трясутся, голова запрокидывается. — Боже!

Едва оказываемся на улице, подхватываю немного тяжелую Юлю на руки, кладу на заднее сиденье машины и, сев за руль, срываюсь с места. Мне сигналят, что-то кричат из окон, но я срать на все это хотел.

Тут моя жена рожает. Мучается от схваток, мычит, даже матерится. А меня такая волна паники накрывает, сильнейший страх одолевает, что руки трясутся, а голова разрывается от громких ударов молотка.

Вот никогда в жизни так не боялся. Всегда на все было пофиг. А сейчас, глядя на сжавшуюся в комочек Юлю, ощущая себя загнанным в угол темными силами, нависшими грозовыми тучами над головой.

— Малышка, мы практически на месте, — сглатываю застрявший ком в горле, когда вижу впереди трех людей в белых халатах. Доктор и медсестры.

— Живо, каталку! — командует Алевтина Валерьевна, лучший врач-акушер в городе. — Быстрее, улитки.

На руках вытаскиваю Юлю из машины, кладу на каталку и, не выпуская ее руки, следую за командой профессионалов в клинику, где на свет должна появиться наша малышка.

— Не ходи за мной! — приказывает Юля, когда ее везут дальше по коридору.

Остаюсь стоять как вкопанный, глядя вслед удаляющейся жене и медперсоналу. Вроде бы паника постепенно отступает. Я вовремя привез ее в больницу. Теперь все в руках доктора, принимающего роды.

— Габриэль! — оборачиваюсь на голос Полины, бегущей ко мне на высоченных каблуках. — Как она? — что-то бессвязное отвечаю, не вникая в смысл.

Рядом с ней семенит ее жених Петр, поправляющий очки на переносице. Приветствуем друг друга рукопожатием. Спустя секунду и чета Богатыревых появляется в поле зрения. Должно быть Алена, моя секретарша, всех обзвонила.

Отец с Ларисой сейчас за Лексом присматривают. Наш сынок немного приболел, за ним нужен постоянный уход. Поэтому они с радостью согласились посидеть с внуком, хоть и собирались на съемки в Сочи.

— Ты оглох что ли? — Полина машет передо мной рукой и слегка треплет по плечу. — Харе мельтешить!

Сам не понимаю, в какой именно момент начал шарахаться туда-сюда вокруг них. Хожу кругами, ведь не знаю, чем себя занять. Кажется, будто вечность уже прошла. А на деле лишь… Часа три? Почему так долго? Как там Юля, как наша малышка?

— Что ты пристала? — немного грубо, но Ильина даже и не думает обижаться.

Просто направляет на меня ведьмин взгляд, заставляющий на месте застыть и к ней повернуться. Она точно сверхспособностями обладает. Аж жутко, до дрожи.

— Габриэль Олегович, — звучит так себе, но я и не думаю поправлять врача.

— Как моя жена? Наша дочь? — сердце бешено бьется, в горле сухо как в пустыне.

— С ними все в полном порядке, — Алевтина мило улыбается, передав мне больничный халат. — Можете к ним заглянуть, но недолго, — строго предупреждает.

Да только я ее уже не слышу. На ходу надеваю халат, мчусь быстрее ветра в палату жены и застываю прямо в дверях, глядя на моих любимых девочек.

Бледная, лохматая Юля, но такая чертовски счастливая держит на руках маленькое чудо, завернутое в простыню. Делаю нерешительные шаги, ощущаю, как слезятся от радости и умиления глаза. Смотрю на чудесный сверточек, протягивающий вверх свои крошечные ручки.