Мужчина медленно поднял руку, показал жестом знак молчания, а я перевела взгляд на стену, с которой он спрыгнул. Это был мой кабинет!

Первой мыслью было: «Почему он спрыгивал со стены, а не с крыши крыльца?». А уже потом сигнализацией прогремело осознание — скорее всего он спер документы по нашему проекту! Чем же еще было там заниматься?

Я не шевелилась, боясь, что у вора может быть оружие, но вместо того чтобы нападать, мужчина в черном замер, прислушиваясь, а потом встал ровно под мое окно. Я с удивление наблюдала, как он послал мне воздушный поцелуй, а потом опять приложил палец к губам, моля о моем молчании.

Я с широко раскрытыми глазами следила за ним, что-то смутно знакомое сквозило в его жестах, манере держаться, но я не могла понять, кого же он мне напоминает.

Может ли это быть моей проверкой на вшивость? Что, если один из охранников — этот мужчина в черном, и сейчас Суворовы тестируют меня на преданность? Может, именно поэтому движения и фигура мне кажется знакомой.

Вдруг мужчина внизу дернул головой, повернувшись вправо, пригнулся и растворился в тени живой изгороди. И сколько я после не присматривалась, я не могла его разглядеть.

Я закрыла окно и колебалась минуту.

Была ли это испытание на прочность или нет? А если нет, то будут ли меня отчитывать за промедление?

Хлопнув ладонью по кровати, я открыла дверь в коридор и подняла тревогу. В конце концов, мужчина собирался подорвать мне работу, а я не хотела провести в этом доме ни одного лишнего дня.

Дом стоял на ушах всю ночь. Меня в ультимативном порядке «попросили» оставаться в комнате, в то время пока по коридорам сновали, казалось, целые толпы. Нет, они не топали и почти не шумели. Но приглушенные голоса постоянно доносились до меня.

Во дворе мелькали тени людей и животных, и я с удивлением наблюдала, как крупные собаки по одиночке прочесывают каждый сантиметр, суют нос под каждый куст, но то и дело потряхивают головой, словно сбиваясь со следа.

Откуда здесь столько народу? Каким ветром занесло всех их во двор?

Я припомнила, как дернулся охранник от моих слов о воре, как Стас с Полиной выпытывали все до мельчайших подробностей, попросив, как только они вернутся, посмотреть вместе с ними все бумаги в кабинете еще раз. И усмехнулась, потому что была уверена, что специалисты, которые готовили бумаги к этому проекту, гораздо быстрее меня нашли бы недостающие экземпляры.

Стук в дверь отвлек меня от созерцания сада.

— Пойдем, — позвала Полина за собой, и мы прошли в мой рабочий кабинет. Коридор патрулировала пара «церберов», они проводили меня хмурым взглядом и продолжили путь.

Обычный порядок вещей на моем столе был нарушен: не на том месте стояла подставка для ручек, листы бумаги были сложены немного не так, как складывала я, да и крышку принтера я точно закрывала…

— Все на месте, мы проверили, — Суворова сложила руки на груди, внимательно смотря на меня.

Из смежной двери, ведущей в комнату, где работали наши айтишники, вышел Стас:

— Тут никого не было, — судя по его взгляду, он подразумевал оба помещения.

— Но здесь все не на своих местах, — я начала перечислять, что было не так, но Полина меня оборвала:

— Это мы проверяли. Ничего не пропало. Ни запахов, ни следов — ничего.

— Думаете, я так развлекаюсь? — не поверила я.

Стас задумчиво посмотрел в окно, а потом на меня:

— Мы не знаем, что думать. Мы специально выбрали этот кабинет, чтобы отловить… конкурента, который может сунуть нос в наш проект, но датчик на крыше крыльца не сработал. А это самый разумный путь сюда.

— А сигнализация на окне стояла? — ухватилась за ниточку я.

— В этом не было необходимости, — раздраженно повела плечом Полина. — Кто полезет по стене, когда есть такая удобная крыша!

— Может, как раз ваш «конкурент»? — да если бы я знала, какой разговор состоится — молчала бы в тряпочку. Ничего не вижу, ничего не слышу. Так нет, впряглась же …

Стас подошел к окну и что-то показал жестами людям внизу.

— И в саду ничего, — повернувшись, он прямо посмотрел мне в глаза, а я покачала головой.

— Думайте, что хотите, мне вас разыгрывать незачем, — я сделала шаг к двери, а Суворовы ощутимо напряглись. — Я видела его. А теперь я пойду спать.

Расстроенная недоверием, я вышла за дверь и пошла к себе в комнату, лелея обиду. Неприятное чувство было ненужным, но оправданным, вот только я ничего не могла с ним поделать. Почему-то особенно горько было из-за того, что мне не поверил Стас. Неужели я создаю впечатление дамы, способной на такие выходки?

Я зашла в комнату и встала на пороге, не понимая, откуда доносится знакомая мелодия…