Святой отец, сделав добрый глоток обжигающего глотку напитка, наконец выудил из кармана массивную свечу и поставил ее на невысокий столик перед госпожой Калиостро.

– Расскажи мне все, что увидишь. – в повелительном тоне произнес он, нисколько, кстати, не смутив этим хозяйку.

– Услуга за услугу. – ответила та, не скрывая улыбку.

– Ваши пожелания, госпожа? – с непрекращающимся ехидством, но и некоторой заинтересованностью священник смотрел на нее сквозь табачный дым.

– Найди Самаэля10 и попроси его вернуть долг.

– Под долгом ты, надеюсь, не подразумеваешь труп убиенного младенца? – скривился падре.

– Нет, настолько кровожадная фантазия только у тебя. – он и сам не заметил, как Бейль перешла на приватный тон беседы. – Мне нужна, признаться же, сущая безделица, но очень дорогая моему сердцу. Скажи ему, он сам поймет, что требуется.

– Ты просишь меня пуститься на поиски демона-полукровки? Что же, я в восторге от подобной перспективы.

– Разве у Вас есть альтернатива, падре? – и ведьма, поставив с легким звоном бокал, взяла в руки свечу.

– Просите, и дано будет вам, ищите и найдете, стучите, и отворят вам11. – со спокойным равнодушием священник пожал плечами.

– Мы договорились? – она подняла взгляд на мужичину. Он, поджав губы, нетерпеливо кивнул.

Мириам закрыла глаза и погрузилась, как по опыту знал Вашерон, в транс.

Время сочилось сквозь саднящие болью виски. И тут – снова оно. Присутствие. Раймонд, силой воли принудивший себя сидеть смирно и не подрываться в кресле, дабы не нарушить сосредоточенности медиума, осторожно огляделся по сторонам, каждой клеткой тела ощущая на себе чей-то неведомый взгляд, неотступно следивший за ним. Священник опрокинул в себя еще один глоток бренди, но ни один градус не доходил до цели. Он был кристально трезв, взвинчен и зол, как целая армия адских легионов.

– Я вижу…– не своим голосом заговорила Бейль, раскачивая корпус тела над свечой, которую сжимали ее руки, – вижу…– и тут ее начала сотрясать крупная дрожь. Женщина выгнулась страшной дугой, ее голова откинулась назад, из-под полуоткрытых век показались белки глаз. Мириам хрипло закричала. Вашерон, не теряя ни секунды, молниеносным рывком оказался рядом, мертвой хваткой сжал женские плечи, и притянул к себе.

– Мириам, очнись. Вернись ко мне, Мириам. – твердил он, пока ведьму отпускали последствия контакта с тонким миром. Через какой-то промежуток времени и насильно влитого в нее бокала алкоголя, она смогла остановить блуждающий взгляд на лице священника, выражающего крайнюю степень озабоченности. Он знал эту женщину далеко не первое воплощение, но никогда не наблюдал, чтобы транс оказывал на нее такое воздействие, тем более, священнику не приходилось видеть ужас, подобный тому, каким секунду назад были искажены ее красивые черты.

– Что ты видела? Что там было? – спросил он, убедившись, что ведьма в состоянии воспринимать речевые конструкции.

– Смутные разводы…непроницаемые, черные, словно бездонные глубины…Очертания…– казалось, она может лишь слабо и сбивчиво шептать.

– Очертания чего? – в плохо скрываемом волнении Вашерон не потрудился разжать пальцы, туго впившиеся в стан Бейль.

– Не могу понять…словно бы…пятна. Чернильные пятна.

– Мириам. – произнес священник с убийственной холодностью в голосе. – Ты в своем уме? Как какие-то кляксы, помилуй Бог, могли завести человека в подобную панику?

– Неужели ты мне не веришь? – голос ведьмы, вмиг окрепший, налился опасными окисями.

– Верю, но…Чертовщина какая-то.

– Раймонд, мне больно. Отпусти. – дернула она плечами.

– Да, извини, я забылся…– обронил он, поспешно расслабляя капкан зажатых суставов.

Падре сделал шаг спиной назад, и чудом успел сбалансировать и собственное тело, и столик, заполненный бокалами, графином и пепельницей, на который налетел по недосмотру. Собрав звонкий сервиз и себя по частям – первый, кстати, мог похвастаться целостным состоянием, в отличие от святого отца, – Вашерон устало опустился в кресло, проведя рукой по седым вискам.

– И что все это может означать?

– Ты меня об этом спрашиваешь? – потянувшись и вновь наполняя бокалы, ведьма с долей оправданного гнева прожигала его взглядом.

– Свеча…– пояснил священник, – взята мною с места убийства. Вернее – ритуального самоубийства. Шесть человек. У каждого – вспорота грудь и вырвано сердце. Тебе что-нибудь известно о схожих…практиках? – голос его, как правило, изобилующий модуляциями, звучал монотонно, вплоть до полного бесчувствия.

– Ты и сам знаешь, Раймонд, что формам служения несть числа.

– Я полагал, что случившееся – последствия, как ты выразилась, форм. Люди не способны умерщвляться самостоятельно такими извращенными способами. Это противоречит законам физиологии, да и физики.

– Почему же?

– Где ты видела человека, обладающего достаточной силой, чтобы вскрыть собственную грудную клетку, не умерев при этом от болевого шока, кстати, и, мало того, вытащить сердце? Это, мисс Бейль, из серии сверхъестественных возможностей.

– И ты склоняешься к мысли о непременном вмешательстве темной стороны?