– Все произошло прямо в этом доме, – произнесла она с благоговением в голосе.

Мы все молчали, разглядывая ее с любезным сочувствием, и она прошептала:

– О-о, прошу прощения…

– Разумеется, прямо в этом доме, – сказала Констанс. – В столовой. Мы как раз ужинали.

– Семья собралась к вечерней трапезе, – сказал дядя Джулиан, с наслаждением проговаривая каждое слово. – Никто не подозревал, что это будет в последний раз.

– Мышьяк в сахарнице, – подхватила миссис Райт, окончательно забыв о приличиях.

– Я взял оттуда сахару. – Дядя Джулиан погрозил ей пальцем. – Я сам взял оттуда сахару, посыпать ежевику. К счастью, – он мягко улыбнулся, – вмешалась судьба. Кого-то из нас в тот день она неумолимо провела к вратам смерти. Кто-то, невинный и ни о чем не подозревающий, невольно сделал последний шаг к забвению. А кто-то взял слишком мало сахару.

– Я никогда не ем ягод, – сказала Констанс, пристально глядя на миссис Райт, и торжественно продолжила: – И почти никогда и ничего не посыпаю сахаром. Даже теперь.

– На суде это было очень серьезным доказательством против нее, – добавил дядя Джулиан. – То есть то, что она не ела сахар. Однако моя племянница никогда не любила ягоды. Даже ребенком, бывало, отказывалась их есть.

– Прошу вас, – не выдержала Хелен Кларк. – Право же, это переходит все границы. Просто невыносимо слушать, как вы рассуждаете о таких вещах. Констанс! Джулиан! Что о вас подумает Люсиль?

– Да нет, ничего такого, – запротестовала миссис Райт, воздевая руки.

– Я не стану здесь сидеть, если вы скажете еще хоть слово, – продолжала Хелен Кларк. – Констанс следует думать о будущем; копаться в прошлом ей совершенно ни к чему. Бедняжка и без того достаточно настрадалась.

– Разумеется, мне их не хватает, – сказала Констанс. – Когда они все ушли, жизнь сильно изменилась. Но я вовсе не считаю себя пострадавшей.

– В некотором смысле, – гнул свое дядя Джулиан, – мне исключительно, просто невероятно повезло. Это была сенсация, отравление века, а я взял, да и выжил. У меня сохранились все газетные вырезки. Я близко знал и жертв, и обвиняемую, как только мог знать близкий родственник, живущий с ними под одной крышей. У меня есть исчерпывающие записи обо всем, что произошло. С тех пор я так и не поправился.

– Я сказала, что не хочу об этом говорить, – воскликнула Хелен Кларк.

Дядя Джулиан осекся. Взглянул на Хелен Кларк, потом на Констанс.

– Разве это не произошло на самом деле? – спросил он через минуту, сунув пальцы в рот.

– Разумеется, это было на самом деле, – улыбнулась ему Констанс.

– У меня есть газетные вырезки, – неуверенно произнес дядя Джулиан. – У меня есть заметки, – сказал он, обращаясь к Хелен Кларк. – Я все записал!

– Это было ужасно! – Миссис Райт так и подалась вперед, сгорая от любопытства, и дядя Джулиан повернулся к ней.

– Ужасно, – согласился он. – Кошмарное происшествие, мадам. – Он начал маневрировать в своем кресле, чтобы оказаться спиной к Хелен Кларк. – Не хотите ли осмотреть столовую? – спросил он. – Роковой стол? Как вы понимаете, я не давал показаний на суде; тогда, как и сейчас, состояние моего здоровья не позволяло выслушивать грубые расспросы посторонних. – Он быстро кивнул в сторону Хелен Кларк. – Я отчаянно хотел занять место на свидетельской трибуне. Льщу себе мыслью, что мое выступление пошло бы ей на пользу. Но, в конце концов, ее ведь все равно оправдали.

– Разумеется, ее оправдали, – поспешно сказала Хелен Кларк. Она потянулась за своей сумочкой и раскрыла ее у себя на коленях в поисках перчаток. – Никто об этом больше не вспоминает. – Она поймала взгляд миссис Райт, готовая встать и уйти.

– А столовая? – робко улыбнулась миссис Райт. – Только одним глазком?

– Мадам. – Дядя Джулиан умудрился изобразить любезный поклон, сидя в своем инвалидном кресле, и миссис Райт поспешно вскочила, чтобы распахнуть перед ним дверь. – Только нужно пройти через переднюю, – сказал дядя Джулиан, и она пошла вслед за ним. – Я готов уважить скромное женское любопытство, мадам; я с первого взгляда понял, что вы сгораете от желания увидеть место трагедии; она произошла в этой самой комнате, и мы до сих пор ужинаем здесь каждый вечер.

Конец ознакомительного фрагмента.