С Копейкиным Ринчину поговорить не удалось: тот тренировался молча, в разговор не вступал, как будто на кого-то сердился. Кузнецов пояснил:

— Ты не обижайся на него. У него большое несчастье: два брата на фронте погибли. Он написал два рапорта с просьбой отправить его на фронт мстить за братьев. Ему отказали. Он сейчас много тренируется — хочет довести скорострельность винтовки до сорока выстрелов в минуту. Автоматчик при одиночной стрельбе дает столько. Как добьемся этого — подаем рапорт. Уж тогда нам не смогут отказать. До Верховного дойдем.

Они начали втроем тренироваться, бороться за каждую секунду. Ринчин Будаев уже через две недели сумел догнать товарищей — дать пятнадцать выстрелов в минуту, но большего пока добиться не смог. Не смогли сдвинуться с достигнутого рубежа и его товарищи.

— Нужен новый метод, как он понадобился шахтеру Алексею Стаханову, чтобы перевернуть старые нормы.

По полку прошел слух, будто осенью лучших стрелков направят на фронт. Стремясь удостоиться такой чести, друзья с утроенной энергией взялись за дело. Трудились от темпа до темна, до ломоты в руках.

Однажды Ринчин пришел на стрельбище, где тренировались его товарищи, и увидел, что Копейкин чем-то удручен и до крайности расстроен. Молча, неистово щелкал затвором, быстро спускал курок и затем повторял прием.

— Не беспокой его. Так, может быть, скорее забудет свое горе, — тихо сказал Кузнецов и еще тише, с горечью добавил: — Третьего его брата проклятые убили.

На глаза Копейкина навернулись слезы, с висков спадали капли пота.

— А на фронт я все-таки поеду! — почти выкрикнул он, подползая ближе к товарищам. Из указательного пальца его правой руки сочилась кровь, от волнения дрожали губы. — Уже не меньше десяти секунд сэкономил, а палец — чепуха. Говорят, все хорошее с кровью рождается…

Он взял обойму, быстро вставил ее в пазы ствольной коробки и моментально утопил в ней патроны, но не большим пальцем правой руки, как требует наставление, а сбитым в кровь указательным. Такой способ позволил ему перезарядить винтовку, не отрывая ее от плеча. Друзья тут же испытали новый метод и убедились, что даже без тренировки он дает очевидную экономию времени.

Товарищи на радостях готовы были качать Копейкина, но из-за усталости решили ограничиться общим перекуром.

— Вот так молодец, очень даже молодец! — восхищенно произнес Ринчин, глядя на сбитый палец Копейкина, которым он с трудом вертел папиросу. — И всё — правая рука. А вот на левую я буду жалобу писать. Правая рука заряжает, правая рука закрывает затвор, правая рука спускает курок, правая рука до крови работает, а левая лодырничает.

Шутливый разговор навел Кузнецова на размышление. Ведь, выходит, левая рука действительно с ленцой. А настоящий успех возможен лишь там, где дружно трудятся все.

Между тем новый прием Копейкина наделал в полку много шума. Скоростники теперь могли давать двадцать три выстрела в минуту, больше чем в два раза перекрыв уставную норму. Слух о таком успехе быстро разнесся по степному гарнизону, а затем и по всему фронту. Удача вселяла уверенность, придавала новые силы.

На другой же день после стрелковых соревнований Петр Кузнецов пошел на стрельбище, в казарму возвратился только поздно вечером. Не одну еще неделю бился он вместе с товарищами в поисках нового приема. Рядом с ним трудился Иван Копейкин. И наконец работа для левой руки была найдена. Кузнецов заставил ее спускать курок.

— Вы посмотрите, что получается, — сказал он и камнем упал на землю.

Положив левую руку на шейку приклада, взялся указательным пальцем за спуск, а правой рукой начал часто двигать затвором, не выпуская рукоятки стебля затвора. Теперь уже правая рука не металась от спускового крючка к рукоятке и обратно. Половину работы делала за нее левая рука. Когда друзья начали проверять новый прием, то подсчитали, что таким методом можно дать в секунду по выстрелу и даже больше.

Добившись высокой скорострельности, приближенной к скорострельности автомата, новаторы начали упорно размышлять о другом — о меткости стрельбы. Ведь врага бьют не количеством выпущенных пуль, а меткими попаданиями. Меткость стрельбы зависит прежде всего от устойчивости винтовки. Как ее укрепить, в какие тиски зажать, чтобы она верно посылала выпущенную пулю? К этому и сводились поиски.

Сначала они были безрезультатными. Трудность состояла в том, что у всех троих оказалась «короткой» правая рука. Если бы она была «длиннее», можно было бы согнуть ее в локте и локоть поставить на землю.

— Вот тогда бы я зажал винтовку, — не раз говорил Копейкин.

— Не наставлять же теперь руку, — шутил Кузнецов.

После мучительно долгих поисков друзья нашли способ «удлинить» руку. Наставление рекомендует стрелку ложиться под углом к линии прицеливания. Это значительно укорачивало руку и ставило затылок приклада на край движущейся части плеча. Кузнецов и Копейкин попробовали лечь прямо, по линии прицеливания. В результате правое плечо подалось вперед. И это дало возможность прижать затылок приклада к щеке, а локоть прочно поставить на землю.

Ринчин попробовал после тренировки испытать новый способ, и он дал невиданный результат — сорок пять выстрелов в минуту. В одну только минуту! Винтовка превратилась в автомат!

Слава о метких скоростниках разлетелась по всему Забайкалью. Успехами новаторов заинтересовался командующий Забайкальским фронтом генерал-полковник М. П. Ковалев. Он наградил скоростников часами. Окрыленные успехом, три друга еще энергичнее принялись совершенствовать свое мастерство. Через несколько месяцев усиленной тренировки Кузнецов, Будаев и Копейкин поехали на фронтовые стрелковые соревнования, чтобы доказать: спортивная скоростная стрельба найдет свое применение и в бою.