Архитектурные памятники греческой и римской античности определили классицизм как стиль европейских строений. Это была определенная форма, язык которой, несмотря на взлеты и падения во вкусах, постоянно присутствовал в европейской архитектуре (а также в архитектуре других континентов, куда он был завезен) вплоть до середины ХХ в., когда победу одержало модернистское движение. Эта форма могла даже сочетаться с модернизмом, что заметно по некоторым из лучших образцов итальянского фашизма, например EUR (Esposizione Universale di Roma) – выставочному комплексу, построенному в Риме для всемирной выставки, которая так и не состоялась. На самом деле современный национализм, прежде всего французский революционный и наполеоновский символизм, в вопросах публичных церемоний, живописи и терминологии опирался на классическое наследие в большей мере, чем предшествующий ему ancien r'egime, и примерами могут служить Храм Разума, Марсово поле, Пантеон и, если брать монументальную архитектуру, Вандомская колонна и Триумфальная арка. Недавно образовавшиеся США в значительной мере определили так называемое греческое возрождение начала XIX в., о чем свидетельствуют общественные здания Вашингтона. Домодерная архитектура Европы выработала значительный репертуар стилей, которые в XIX в. часто смешивались в так называемом историзме или эклектизме. Если не считать классицизма, наиболее значительным элементом этого репертуара была средневековая готика, оставшаяся от французской «эпохи соборов». В националистический период она вернулась, громко заявив о себе.

Парадигматическое европейское национальное государство выросло из ранее существовавшего донационального государства, поэтому его столица сформировалась в результате длительного донационального исторического развития. Хотя наш рассказ начинается с национальных государств и национальных столиц, в силу значительного донационального наследия, имеющегося почти у всех стран Европы, полезно будет изложить пролог к этой истории.

Церковь, земля, город и король – вот к чему сводится предыстория национальных государств и национальных столиц. Церковь была самым важным проводником классического наследия в Темные века. Классический Пантеон, построенный при Агриппе перед самым началом христианской эры и реконструированный Адрианом в 130 г. н. э., был освящен в 609 г. как храм Святой Марии и Мучеников. Когда папы начали перестраивать Рим после своего возвращения из Авиньона (к концу XIV в.), одним из их нововведений стали статуи Христа и (или) надписи с их собственными именами на императорских колоннах. Два известных примера – колонна Траяна и колонна Марка Аврелия (на современной площади Колонны), которые впоследствии были снабжены статуями святых Павла и Петра соответственно, поставленными на их вершины, и надписью в память о даре папы Сикста V.

Церковь была важным строителем памятников в Средневековье, как и позже, начиная с Ренессанса и барочного Рима до Лондона XVII в. после Большого пожара. Собор Парижской Богоматери, Вестминстерское аббатство, более поздний cобор Святого Павла, собор Святого Стефана и собор Святого Петра – все это непревзойденные досовременные строения Парижа, Лондона, Вены и Рима. То же самое относится к церкви Матьяша в Будапеште. Эскориал неподалеку от Мадрида был одновременно монастырем и одним из наиболее впечатляющих королевских дворцов. Лишь Кремль московских царей и ратуша провинциального Брюсселя, богатого торгового и промышленного города, указывали на мощь светской власти и ее богатство [57] . Берлин в Средневековье важным городом не был, а в архитектурном плане стал амбициозным только во второй половине XVIII в. Другими словами, в Берлине не было важного досовременного центра памятников, однако там был замок Гогенцоллернов, курфюрстов Бранденбурга-Пруссии [58] .

Церковь организовывала ритуалы коллективности, начиная с мессы и заканчивая коронациями королей и похоронами, тогда как церковные здания служили наиболее важным пространством для поклонения этим фигурам из дольнего мира и увековечивания их в захоронениях, статуях и бюстах королей, аристократов, а иногда и поэтов [59] . Судя по всему, со времен Тюдоров в лондонском Вестминстерском аббатстве и соборе Святого Павла размещалось больше мемориальных памятников, чем в большинстве крупных храмов Европы, и уж точно они были более разнородными по своему характеру [60] . В целом захоронения играли большую роль в династической системе памятников, что более всего заметно по аббатствам Сен-Дени и Вестминстер, а также по венскому Императорскому склепу (Kapuzinergruft) Габсбургов.

В некоторых случаях – не редких в папском Риме – городской ландшафт украшался статуями святых и обетными памятниками, такими как Чумные колонны в Вене и Буде (ныне часть Будапешта) или же Карлскирхе в Вене, также возведенная в благодарность за избавление от чумы [61] . В XVII в. в Лондоне Кристофер Рен построил не только новый собор Святого Павла, но и 50 других церквей в городе [62] .

Папский Рим – в период с кульминации и до заката своего великолепия – дополнил городскую систему памятников двумя элементами, если не считать собора Святого Петра. Одним из них была прямая осевая дорога с ее длинной городской перспективой, а именно Виа Пия от Квиринала до Ворот Пия, построенная в 1561–1562 гг., задолго до Невского проспекта, Елисейских Полей и других аналогов [63] . Вторым была грандиозная площадь перед собором Святого Петра, способная во время торжеств вмещать сотни тысяч паломников, прибывших в Рим. Свою окончательную форму она приобрела с колоннадами Бернини примерно в 1660-е годы, став, по сути, одним из наиболее элегантных монументальных публичных пространств в мире.

До того как мог возникнуть тот или иной комплекс центральных городских памятников, уже должна была существовать столица. Европейское Средневековье началось с новой массовой аграризации социально-политической жизни. Сама идея столицы исчезла [64] . Даже величайший из правителей раннего Средневековья, Карл Великий, не нуждался в столице, хотя Аахен (Экс-ля-Шапель) в поздний период его правления стал его любимой резиденцией. Париж стал caput regni только в первой половине XIV в. [65] И не всегда такое развитие было окончательным. В последние десятилетия длительного и сильного правления Людовика XIV Париж превратился в огромный пригород Версаля. В последние 22 года своей жизни Людовик посещал Париж только четыре раза [66] . Пока не случилась революция, отношение Парижа к Версалю так и не прояснилось.

Лондон взял на себя функции постоянной столицы к XII в. До этого скромной политической столицей Англии был Винчестер, где хранились регалии и королевская казна и куда приходили результаты переписи для «Книги Cтрашного суда» [67] . Однако функции столицы были сосредоточены вокруг Вестминстера, т. е. королевского дворца и аббатства, который служил храмом для коронаций. Лондон какое-то время оставался скорее городом-спутником Вестминстера, располагаясь от него в нескольких километрах вниз по реке и на восток.

Вена стала постоянной столицей Габсбургов в XVII в. (главной альтернативой была Прага), но окончательно приобрела такую функцию, только когда начали отступать османы, после их неудачной осады Вены в 1683 г. [68] Россия выросла из Московии, однако Петр I перенес столицу из Москвы в Санкт-Петербург в начале XVIII в., после решающей победы в Северной войне под Полтавой в 1709 г. После Октябрьской революции Москва снова стала главной столицей: «главной» потому, что в царистской России, СССР и посткоммунистической России у этих двух городов сохраняется особый статус «столиц», столичных городов (по-русски название первоначально означало «стольный город»).