Мы играли в мяч и вместе хохотали до тех пор, пока обе не устали.

— Может, передохнем? — предложила я, и когда дочка схватилась за мою протянутую ладонь, стало понятно, что первый кирпичик в наших отношениях заложен.

Плюхнувшись на скамейку, посадила Аню на колени и осторожно обняла. Мне хотелось крепко сжать ее в объятиях, но пока я сделать этого не могла.

— А мы потом поиглаем? — уточнила дочка, заглядывая мне в глаза.

— Конечно, родная, — прошептала я и, уткнувшись лицом в ее макушку, замерла, прикрыв глаза, вдыхая до боли родной, запах своей малышки.

Для любой матери нет ничего слаще аромата ее ребенка, и сейчас… только тот, кто когда-то терял и вновь обрел свое дитя, сможет меня понять. Об этих эмоциях невозможно рассказать словами, они не поддаются логике или какому-то объяснению, просто обнимая дочь, я вновь наконец-то чувствовала себя живой и безмерно счастливой.

— Настя не плачь, — Валерия осторожно коснулась моего плеча. — Теперь все будет хорошо.

— Спасибо, — прошептала я сквозь слезы. — Спасибо, что вернули мне смысл жизни, мою девочку.

— Тебе предстоит нелегкий и длительный путь, — прошептала Лера. — Но я уверена, что все получится. У тебя замечательная дочка, чудесная девочка, и вы с ней обязательно со временем обретете друг друга вновь.

— Мое сокровище, мой ангел…

Анечка обхватила меня за шею и затихла, словно опасаясь, что я сейчас исчезну.

— Настя, может пообедаем? — предложила Валерия. — Анюта думаю проголодалась.

— Конечно, — я посмотрела на дочку и уточнила. — Кушать будешь?

Малышка кивнула. Не выпуская ее из объятия, поднялась, и мы все вместе направились по дорожке к дому. За обедом я смотрела только на дочь, ловила каждое ее слово, пытаясь угадать любое желание малышки, а заодно определить ее предпочтения и вкусы. Моя доченька оказалась совсем некапризной, с удовольствием съела специально приготовленную для нее пюрешку из картошки и мягкую куриную котлету, запив все компотом. А потом начала зевать и тереть кулачками глаза. Стала понятно, что малышка хочет спать.

— Извините нас, — я взяла дочь на руки и направилась в свою комнату, совершенно забыв о том, что сама так и не поела.

— Сейчас поспим, а потом дальше будем играть, — сообщила я, укладывая Анечку на постель. Но едва я потянула с нее шортики, малышка дернулась и заявила:

— Не хочу спать! Давай иглать!

— Не сейчас, — покачала головой, и стала ловко раздевать дочку. — Надо отдохнуть.

— Хочу иглать! Иглать! — а дальше раздался оглушительный обидный детский плач. Анечка безутешно рыдала, крича в голос и размазывая по щекам слезы.

— Доченька, что с тобой? Милая?! — перепугалась я. — Где болит? Скажи?

Ответом мне послужил громкий дикий крик. Малышка выгнулась и начала дергаться, пытаясь меня пнуть. Перепугавшись окончательно, я вылетела в коридор и бросилась вниз:

— Лера! Лера! Помоги мне!

Перепуганная женщина выскочила из столовой ко мне навстречу, а за ней в дверях появились Ренат и взволнованный Демид.

— Что случилось? — Валерия смотрела на меня. — Настя?! Что произошло?

— Там Анечка. Она плачет. Может у нее что-то болит… Я не знаю, что с ней…

Женщина, как-то с явным облегчением выдохнула, и обернувшись, успокоила мужчин:

— Продолжайте обедать. Ничего страшного. Мы скоро к вам присоединимся, — а потом посмотрев на меня, строго сказала. — Идем.

Аня лежала на постели, захлебываясь слезами. В истерике она успела скинуть на пол одеяло, подушки, и теперь просто выгибалась, упираясь ногами в спинку кровати и громко кричала.

— Вот видишь, — я бросилась к дочери. Упав на колени перед кроватью, сама, едва сдерживаясь, чтобы не заплакать вместе с ней, в панике спросила. — Что происходит, я не пойму?

— Да ничего особенного, — вздохнула Лера, поднимая с пола сначала подушки, а затем и одеяло. — Перевозбудилась малышка, слишком много эмоций. Вот и пустая истерика. Поспит и все пройдет.

— Не хочу спать! — завыла Анюта. — Не хочу!

Бросив подушку на кровать, Валерия ловко уложила на нее малышку, и укрыла девочку одеялом, перевернув ее на левый бок, при этом тихо, но твердо сказав:

— Тсс, давай спать… Тссс…

— Не хочу! Не буду!

— Будешь, еще как. Спи, маленькая, спи, я тебе сказала.

Лера хлопала ладошкой по одеялу, Аня продолжала рыдать, а я в это время сходила с ума, не зная, что и думать. Но через несколько минут оглушительный плач закончился, дочка, поворочавшись и еще немного повсхлипывая, удобно улеглась, затихла, а потом, положив ладошку под голову и вовсе уснула.

— Ну вот и все, — Лера с улыбкой посмотрела на меня. — Скоро ты поймешь, что детский плач бывает разным: обидным, требовательным, уставшим, а иногда и от боли. Анечка совсем малышка, и для нее сегодня слишком много произошло событий. Сейчас она часа два, а то и три проспит. А мы с тобой пойдем обедать.