– Плохо, – Вероника опустила глаза, – я со всем смирилась.

Это было ложью, ибо Вероника еще толком не осознала происшедшего. Она отказывалась верить в то что с ней случилось и не могла трезво и прямо взглянуть в лицо действительности, которая выглядела двойным абсурдом. Смерть мужа и обвинение в убийстве слились для Вероники в один неизбывный кошмар, глыбой придавивший ее к земле. Она больше не размышляла о своей судьбе, она не верила в то, что такое возможно и при этом не возмущалась, а превратилась в некий механизм, в раскачивающийся туда-сюда маятник.

– Я верю в вашу невиновность, – Яна сделала попытку приободрить Веронику, но та лишь безвольно улыбнулась. – Вы не убивали своего мужа. Я пришла помочь вам.

– Правда? – с жалким недоверием, совсем по-детски спросила Вероника. – Вы думаете, что возможно вытащить меня отсюда?

– Я уверена в этом. Вы не убивали вашего мужа, вы невиновны, – на одном дыхании произнесла Яна.

Вероника скептически выпятила губы.

– Ну же, крепитесь, – пробовала расшевелить Веронику Яна. – Вы хотите, чтобы я вам помогла?

И тут Веронику прорвало. Она задрожала, страшно побледнела и, рухнув на колени, обхватила Яну трясущимися руками. Из ее груди вырвался протяжный стон, потом она мелко задрожала и стала рыдать. Яна была несколько обескуражена, она принялась гладить Веронику по спине. Вероникино тело билось в конвульсиях, словно земля во время извержения вулкана.

– Успокойтесь, я помогу вам, мы докажем…

– Вытащите меня отсюда, – как оглашенная закричала Вероника, внезапно отстранившись и подняв к Яне заплаканное, истерзанное лицо, – я ничего не пожалею. Я… я… бу…ду рабо… работать, – от волнения запиналась она.

– Мне нужно задать вам несколько вопросов.

Вероника непонимающе посмотрела на Яну. Что это сильная, уверенная в себе женщина хочет у нее узнать? Она ничего не знает, ничего, кроме того, что больше никогда не увидит мужа.

– Ваш муж и Вячеслав вели совместный бизнес, так?

Вероника отчужденно кивнула.

– А Захарыч был третьим… компаньоном?

– Да, – слабым голосом сказала Вероника.

– Как так получилось, что они ему задолжали?

– Не знаю, я в бизнесе не разбираюсь, – промямлила Вероника, сделавшись вдруг тихой и отстраненной. Она привстала с колен, медленно и тяжело опустилась на скамью рядом с Яной и вперила в противоположную стену пустой тоскливый взгляд.

– А кто может об этом знать? – не отставала Яна.

Вероника, не отрывая взгляда от стены, пожала плечами. Потом ее плечи снова затряслись, и она, как актриса, у которой сорвался первый дубль, снова упала перед Яной и зарыдала.

– Все будет хорошо, уверяю вас, – Яна слабо улыбнулась. – Послушайте, я знаю что Горбушкин жив.

– Что? – выпучила глаза Вероника.

Она вдруг обхватила голову руками и затихла. Только глаза на ее неподвижном, окаменевшем лице бегали из стороны в сторону. Складывалось впечатление, что услышанная новость лишь усугубила ее отчаяние.

Присущий Веронике инфантилизм заставлял ее рассматривать ее отношения с Вячеславом как бесконечную череду ссор и примирений, а неусыпную заботу о ней мужа – как само собой разумеющееся поведение влюбленного супруга.

К Вячеславу она, бесспорно, чувствовала влечение, но у нее сложилось вполне трезвое представление об этой связи, несмотря на достаточный срок остающейся чем-то ненадежным, могущим рухнуть в любую минуту. Вячеслав изводил ее порой своим холодным безразличием, не замечал ее, держался с ней чопорно и отстраненно, подчеркивая, что в его жизни она занимает далеко не ведущее место – куда главнее для него работа и дочь.

Вероника злилась, но стоило ему проявить к ней хоть каплю сострадания, стоило преподнести какой-нибудь скромный подарок или провести с ней ночь, и она обо всем забывала, прощала его невнимательность и колкости. В силу неоправданно высокого мнения о себе она была неспособна вообразить, что Вячеслав может изменить ей. Нет, если он бывал с ней подчеркнуто равнодушен или груб, она готова была приписать это усталости, неудаче на работе или желанию взбесить ее. В общем, Вячеслав был роскошью, драгоценным нюансом, призванным оттенить ее женский шарм, ее умение нравиться и соблазнять.

Жора же занимал в ее жизни иную роль. Он был чем-то вроде ангела-хранителя, оберегающего ее от жизненных трудностей и разочарований. Он был надежной пристанью, где она могла всегда отдохнуть от своих легкомысленных любовных авантюр.

Секс с Вячеславом, делая ее существование более пикантным и опасным, тем не менее не мог перевесить значения супружеского взаимопонимания, чувства близости, некой эмоциональной бережливости, с которой к ней относился Жора. И еще секс с Вячеславом был с ее стороны бессознательной местью за Жорино пристрастие к абсолютному контролю. Она сама не знала этого, только иногда некое сладкое и скользкое чувство удовлетворения, льющее бальзам на ее израненную гордость, касалось ее затуманенного выдумками сознания.