Ситуация коренным образом изменилась лишь в последние три десятилетия. Современные исследователи в разных странах восхищаются тем, как устроен и работает мозг здоровых левшей – это дает им целый ряд ценных преимуществ (об этом далее). Но еще совсем недавно горе-ученые высокомерно полагали левшество всего лишь следствием родовой травмы (даже не удосужившись хотя бы минимально исследовать вопрос!) – а всех левшей, за исключением Леонардо да Винчи, да еще пары-тройки всемирно признанных гениев-левшей, слабоумными и никчемными людишками. При этом их обобщения можно назвать не иначе как рискованными: так, уже упомянутые Н. Н.Брагина и Т. А.Доброхотова, негласно считающиеся в России ведущими специалистами «по левшам», на деле обследовали всего сотню здоровых левшей. А также пару десятков левшей, страдающих различными психоневрологическими недугами (неврозы, поражения головного мозга). После чего они сделали поразительный по своему апломбу вывод: чистых стопроцентных левшей (то есть тех, у кого ведущие левая рука, плюс левые нога, глаз, ухо) не бывает. И это только потому, что в этой крошечной сотне здоровых левшей они их не обнаружили.

К счастью, другие исследователи, например, также уже упомянутые Т. К.Чернаенко и Б. В.Блинов встречали «абсолютных» левшей – и признали их абсолютно нормальными со всех точек зрения (хотя и, разумеется, со своими индивидуальными психическими особенностями, как все люди на Земле (о чем чуть позже).

Те же Доброхотова и Брагина сделали вывод (на основании изучения 33 (всего!) больных с неврозами, из которых 13 правши, а сильно выраженные левши всего 7 человек, причем ни один из ни не являлся леворуким), что левши более склонны к невротизации. А наибольшей степени невротизации, по их мнению, подвержены слабовыраженные левши (или слабовыраженных правши – как вам больше нравиться) – причем те из них, у кого правшество и левшество сенсорных органов (глаза, уши) и моторных органов (ноги, руки) различны. Но ведь левшей на Земле – миллионы, и для серьезных заключений, которым можно доверять, необходимо исследовать как минимум несколько тысяч человек.

Ряд исследователей также полагает, что у левшей чаще возникают психопатические расстройства, шизофрения (левшей среди таких больных 56%), эпилепсия (у таких взрослых больных леворукость встречается чаще в 1,6 раз, амбидекстрия в 2,5 раз. Причем 75 % больных эпилепсией имеют семейное левшество). Возможные причины этого? Те же, что и при появлении неврозов у левшей, особенно частых у детей: насильственное переучивание, а затем вся жизнь как хронический стресс в мире, приспособленном исключительно для стопроцентных правшей. Очевидно, не все могут такое выдержать.

А еще Доброхотова и Брагина, упомянув несколько десятков известных всем имен гениев-левшей, а также известных исторических личностей-левшей, повлиявших на судьбы мира, сделали еще один парадоксальный вывод: все-таки ведущая роль в истории, науке и культуре принадлежит правшам (с этим противоречащим самому себе утверждением мы подробней разберемся позже, в главе «Гениальные левши»).

Впрочем, другие современные исследователи настаивают на иной точке зрения: левшей всегда было меньше, чем правшей, им чинились многочисленные препятствия, их жизнь представляла собой сплошной стресс. При этом процент левшей среди талантливых людей, известных всему миру, намного выше, чем среди «обычных» людей.

А еще современные исследователи левшества дружно сходятся в одном: количество левшей на земле не уменьшается, а растет. Например, в Австралии по данным статистики в 1980-м году насчитывалось всего 2% леворуких от общего населения страны. А спустя всего 4 десятилетия их оказалось более 13%. В Англии более 12% населения в возрасте до 24 лет левши по сравнению с возрастной группой старше 50 лет. В США более 15% левшей среди лиц моложе 30 лет при 6% старше 60. Bсследование, проведенное в Норвегии, показало, что среди молодых людей левшей 15%, но только 1,7% среди лиц старше 80 лет. Сходная картина наблюдается и в других странах, в частности, нашей. Так, еще пару-тройку десятилетий назад говорили о 6–9 % леворуких россиян по отношению ко всему населению. Теперь речь идет уже о минимум 10–12%! И это только леворукие, то есть учитывался и фиксировался только один из четырех показателей левшества.

Почему количество левшей во всем мире неуклонно увеличивается? Причины просты: с исчезновением в одних странах и ослаблением в других многовекового геноцида и дискриминации часть левшей перестала скрывать свои естественные особенности. А еще, поскольку современное общество в целом либеральнее относится к левшам, правши стали охотнее вступать в брак с теми, кто раньше были париями просто из-за своей ведущей руки – а значит, выросло количество детей с генетически детерминированным левшеством.

Наверное, вы уже догадались – да, я тоже левша. Почему я взялась за эту книгу? Потому что каждый из нас, левшей и амбидекстров, частичных или сильно выраженных, может рассказать массу горьких эпизодов из собственной биографии – как их сущность насиловали родители, учителя, как потом из-за этого начались неполадки со здоровьем и т.д. Как в подростковом возрасте мы испытывали те проблемы, поговорить о которых было просто не с кем и мы еще невыносимее ощущали такое острое для любого подростка одиночество от своей непохожести на других. К счастью, мне, как и многим из читающих эту книгу, с годами удалось преодолеть те преграды, что воздвигла передо мною жизнь. А точнее – «добрые» взрослые, желавшие сделать меня «как все». Но через какие тернии мне пришлось прорываться, какие проблемы со здоровьем заполучить и какие комплексы!

Став взрослой, я всегда с болью смотрела на ребятишек-левшей и их страдания. Левши одарены от природы множеством талантов (подробней вы узнаете об этом позже в соответствующих главах), но их сильные стороны зачастую загоняются в бездны, из которых их будет очень трудно извлечь обратно. Зато «левшат» вольно или невольно заставляют ежедневно издеваться над собственной природой. Собственно, эта книга ради них, современных маленьких левшей. Но она и для тех взрослых, кто, пережив подобное в детстве, до сих пор время от времени задается вопросом – почему же я не такой, как все? И хорошо это или плохо?